ВОН: Ничего, всё в порядке.
Свет падает на Льюиса.
ЛЬЮИС: Эй, у меня есть предложение. Детектив Вон? Если вы хотите выяснить, кто убил этого малого, возможно, нужно начать с того человека, который буквально произнес слова: «Я мог убить этого парня».
ВОН: И кто этот человек?
Свет смещается на Маркуса, который перестает плакать, поднимает голову и делает длительную паузу, прежде чем заговорить.
МАРКУС: Да. Строго говоря, да. Да, строго говоря, я сказал это. Но совсем не так! Я не сказал ничего типа «я собираюсь его убить». Я сказал, типа «я мог бы его убить!». Вроде как «ну, ты меня достал!». Вы, что, никогда не говорили, что хотите кого-то убить?!
ВОН: Нет, никогда.
МАРКУС: Но кто-то, несомненно, говорил такое про вас.
ВОН: Простите?
МАРКУС: Ладно, ничего. Забудьте. Я не убивал мистера Клейна. Я не… я не мог это сделать!
ВОН: Потому что?..
МАРКУС: Потому что… потому что…
ВОН: Да-да?
МАРКУС (вскакивая со стула): Потому что я любил его! И он тоже меня любил! Он не мог это сказать, но он любил меня. Это было ясно мне всякий раз, когда я смотрел ему в глаза. Он мог сказать: «Доброе утро, Маркус», но в это время его сердце говорило: «Я люблю тебя, люблю тебя, люблю!»
ВОН: Интересно.
МАРКУС: Интересно? Я перед вами душу раскрываю, а вы говорите «интересно»? У вас что, человеческих чувств не осталось, детектив? И души нет? Мы с этим человеком разделяли скрытую страсть, которая пылала у нас в груди, как горящие угли в костре, а вы только и можете сказать «интересно»?!
ВОН: Очень интересно.
МАРКУС: Ох, боже ты мой!
ВОН: Может, вы сядете? Пожалуйста! (Маркус послушно садится, медленно, а Вон тем временем сверяется со своими записями.) Как я понимаю, мистер Клейн был женат.
МАРКУС: Да. Верно. «Женат». На «женщине». Его «жена» – «косметолог-визажист», и она «часто находится в разъездах».
ВОН: Мне следует принимать ваши ремарки как индикатив или как выражение скептицизма?
МАРКУС: Да он спрятался, засел в стенном шкафу, вот что я хочу сказать! В самой задней части стенного шкафа, где прячут зимнюю одежду! Вот это меня и бесило! Эй, слушай, мистер Клейн! Двадцать первый век уже наступил! Ты ж работаешь в шоу– бизнесе, мистер Клейн! А не на телевидении. В театре! Это же Нью-Йорк! Это Челси! Давай, двигай вперед, будь геем, как все!
ВОН: Стало быть, все дело в том факте, что вы признались ему в любви, а он вас отверг.
МАРКУС: Надо думать, да. Думаю, что если все, что вас так заботит, это «факты», – тогда да.
ВОН: Извините меня. (Достает свой телефон и некоторое время слушает.) Хорошо. Хорошо. Ну, ладно. О’кей.