По его лицу трудно было понять, о чем он думает и думает ли вообще. В прошлую их встречу у нее было меньше времени и возможностей рассмотреть двойника. Слишком многое отвлекало ее тогда. Зато сейчас он весь был как на ладони, и ей нечем больше было себя занять. Достаточно широкие плечи и довольно изящная конституция заставили Олю сравнить его фигуру с узким щитом, которые были вплетены в узор кованых ворот поместья. Несмотря на изящество, фигура в целом, почти неуловимо выглядела такой же железной и крепкой, как они. И девушка подумала, что его с ней сходство ограничивается только лицом и ростом. Она не могла представить свое тело таким, ей оно казалось достаточно мягким и округлым. Прямые волосы ее, пшеничного, цвета чуть закрывали основание его шеи. И казалось, что не кончаются, прячась за стоячий ворот военного мундира. На спокойном лице, с женственно–тонкими чертами и жестким совсем не женским подбородком, светились медово–карим радужки глаз, в кольце темно–винного цвета. Ее глаза. Ольга уставилась в них, словно завороженная., вот на что они похожи, О‑ли» — почему–то возникло в ее голове. Ли. Только имя. И огонь. Сначала лучащийся золотистый, а затем отрывистый зеленый. И ей почему–то стало жарко и тоскливо одновременно. Этот жар не согревал, он больно жег. Душу. Она резко тряхнула головой, стряхивая наваждение. И, поднимая глаза снова на всадника, заметила, как растет в ней недоумение и страх. В ответ на которые, раздражение в его глазах сменилось злостью.
Он велел кучеру снять с себя дорожный плащ с капюшоном, подхватил его и бросил в Ольгу:
— Одень. Так, чтобы тебя никто не видел.
Затем он отвернулся, развернул лошадь и отъехал довольно далеко вперед. И дальше они двигались позади него. До маленького cеленья, похожего на небольшой городок. В котором телега, наконец, остановилась.
Возле длинного деревянного здания с большим широким двором, на котором было довольно людно, барин слез с лошади. Велел кучеру ждать и надолго исчез за дверьми. Время от времени к ним подходили лоточники и предлагали что–то купить. В телеге никто никак не реагировал на их предложения, которые в результате звучали в пустоту. Приставалам надоедало глупо топтаться возле телеги, и они уходили. А вскоре к ним и вовсе перестали подходить. Оле не было любопытно, что происходит вокруг. Она думала о том, бывает ли пламя зеленым. И никак не могла вспомнить, слышала ли о таком. Потому что, если это видение было плодом ее воображения, а не памяти, то воображением могло быть и лицо Ли. И те странные кусочки потустороннего мира, которые иногда всплывали в ее голове. И это означало, что Оля повредилась рассудком, так ничего и не вспомнив о том, где и как она прожила двадцать… или двадцать четыре года своей жизни. Затем объявился новый барин в сопровождении крупного медлительного мужика, выглядевшего то ли сонным, то ли пьяным. Их кучер, в свою очередь тоже слез с телеги и направился к ним. На полпути он получил какое–то приказание, после чего вместе с мужиком зашагал обратно к телеге. А барин снова скрылся в дверях деревянного здания. Олю и Анну согнали с телеги, и мужики начали копаться в ворохе сена, которое ранее горкой отделяло их от возницы. И вытащили оттуда крепкий сундук, который вдвоем потащили в здание. Женщинам было велено ждать возвращения кучера у телеги. Вернулся он один и довольно быстро. И сообщил, что барин расположился в апартаментах на втором этаже и отдыхает. А они с Анной должны идти ночевать в общую комнату для крестьян на первом этаже. Утром они должны спуститься к крыльцу, от которого будут отъезжать почтовые лошади и ждать барина в экипаже. А также не позволить экипажу отбыть без него. А сам кучер возвращается в поместье.