Вечером к нам прибыл недостающий штат — как рядовые разведчики, так и командиры.
Надо сказать, что к этому моменту нас вытурили из казармы связисты, и мы переехали в палаточный городок. Но так было даже лучше — меньше суеты. Всё же одно дело — палатка на взвод, другое — шумная «располага». Всё своё на виду и под охраной.
Конечно, двухъярусные кровати на земле, это не есть хорошо, но лежать на них было некогда, разве что в мечтах. Нас уже раскачивали так, что мама не горюй. До ужина успели сбегать до ближайшей речки, переплыть в обе стороны и прибежать обратно.
Когда мы, мокрые и злые, вернулись обратно, то перед тем как забрести в палатку, я заметил, что пробежавший мимо нас на рысях ротный, видимо торопившийся к штабу, говорил со своим замом, что надо успеть перехватить каких–то кавказцев.
— Слышь, — я обратился к остальным, — походу групники будут из ветеранов.
Ребята отнеслись к новости по–разному — кто эмоционально, что нам хана, кто наоборот, я например, что это хорошо — с опытом будут, а значит наши шансы на грамотного командира выше. Но тема не получила развития — все просто вымотались и мечтали лишь об одном — переодеться в сухое.
Пристроив автомат в пирамиду, я ещё раз, почти любовно, проверил радиостанцию, и пошёл за кепи, чтобы идти обираться на ужин, но тут прозвучала команда взводу строиться внутри палатки.
Появился наш ротный, а в тени его шкафоподобной спины — кто–то высокий, и с большим рейдовым рюкзаком. И за ним — ещё кто–то, такой большой, что мысли в страхе замерли в голове.
— Смирно! — временно исполняющий должность командира взвода сделал доклад, ротный кивнул и сделал шаг в сторону…
«Епаный покос! Только не ЭТОТ!!!» Замершие было, мысли заметались, ощутимо стучась в стенки черепа, когда я увидел второго.
Это был мой дядя Серёжа. Или Серьга.
Три контракта в Чечне — первый он подписал после срочной и поехал в 2001 году в Чечню, второй — после первого — там же. Третий — после второго. Дома за эти девять лет, он был только три месяца. Я, даже придя с армии — не спрашивал, где он служил — от него пахло войной. А в глаза я ему и сейчас боюсь смотреть.
Взгляд убийцы.
На гражданке он пил. Когда он пил — вся улица в деревне ходила на цыпочках.
Но обошлось. Пропившись — он устроился на железную дорогу помощником машиниста, затем сам стал машинистом и зажил нормальной жизнью. Разве что начал прятать глаза.
А теперь он заместитель моего групника.
Просто опупеть — сколько всего навалилось.
А ведь только сутки прошли с момента призыва…