— Простите, я не поняла.
— Подумайте. Мы подождем.
— Нет, я действительно не понимаю, о чем вы меня спрашиваете.
— Я согласен с тем, что утром можно поговорить по телефону с десятком знакомых и тут же забыть об этом. Но когда говоришь с человеком в час ночи…
— Ребята, боюсь, что вы зря теряете время. Сегодня ночью я была слегка подшофе, — она улыбнулась, как бы прося прощения за столь непривычное словечко. — Только не спрашивайте у меня, ради бога, где я была, с кем, что пила и что было потом. Звонила ли я Селивановой? Нет, не могу припомнить такого события прошлой ночи.
Кувакин сочувственно посмотрел на Демина и, даже не сдержавшись, щелкнул языком — надо же, выскальзывает, и все тут. Квартира сорвалась, сумочкой тоже из колеи выбить не удалось, ночной звонок к Селивановой, похоже, не произвел никакого впечатления… Что там у Демина осталось?
— Уточним, — спокойно проговорил Демин. — Если я правильно понял, вы не отрицаете, что могли звонить Селивановой ночью и утром… Не отрицаете, но и не помните, так?
— Д…да, приблизительно что-то такое можно сказать.
— Запиши, Коля, эту фразу поточнее.
— Как, он все еще пишет? — удивилась Равская.
Да, а потом вам под всеми страничками придется поставить свою подпись.
— А если я с чем-то несогласна?
— Со своими же показаниями? Разве вы говорили неправду? Но тогда в конце протокола напишете, с чем именно несогласны и как следует понимать то или иное ваше заявление. — Демин сидел в углу диванчика, и во всей его позе было бесконечное терпение, готовность выслушать все и до конца.
— Простите, я говорила, что тороплюсь и… Если у вас больше нет вопросов…
— Очень сожалею, — виновато улыбнулся Демин. — У меня еще несколько вопросов, весьма незначительных… А завтра, к девяти ноль-ноль вам, Ирина Андреевна, придется прийти в наше управление, — медленно проговорил Демин, прекрасно понимая, какое впечатление могут произвести эти безобидные слова. — Так вот, дежурный проведет вас в коридор, где расположен следственный отдел, а там вам каждый покажет двенадцатый кабинет, где вы найдете следователя товарища Демина, то есть меня. И мы продолжим наши игры, как вы недавно выразились.
— Задержание этого маразматика, этого подонка Татулина с женским косметическим кошельком у вас считается настолько важным делом, что этим занимается целая бригада следователей? — Равская откинулась в кресле и откровенно расхохоталась. Поскольку ему больше ничего не оставалось, Демин с интересом посмотрел Равской в рот и, убедившись, что две трети зубов у нее золотые, удовлетворенно прикрыл глаза. — Неужели у вас столь значительные успехи в борьбе с преступностью, что вы позволяете себе эту канитель с вызовами, допросами, очными ставками ради дела, которое и выеденного яйца не стоит? — Равская сквозь смех соболезнующе покачала головой.