Баранов ходил и ходил по залу. И этот корабль, швартующийся сейчас в гавани, наверное, охотно разрядил бы свои пушки по русскому форту, вместо того, чтобы притворяться другом!
Больше всего беспокоил форт Росс. Письма испанского губернатора, пересылаемые Кусковым, были вежливы, но содержали всегда одну и ту же ссылку на невозможность торговли без разрешения вице-роя и короля, ссылку на запрос мексиканского двора о заселении русскими берегов Бодего.
Были еще вести, полученные через индейцев, о многочисленных партиях переселенцев, движущихся на далекий Запад. Сотни американских бродяг, темных дельцов и разного люда, покинув города, тащились на волах и пешком через горы, пустыни и прерии, поджигая леса, преодолевая реки, к берегам другого океана, чтобы захватить земли вольных индейцев, стреляя их, как диких зверей. Большинство переселенцев двигалось в Калифорнию. Правительство Соединенных Областей поощряло их деяния.
Беспокоил Круль. Корабль, разбившийся у Сандвичевых островов, — прямой убыток компании, но торговый убыток покрывался другими барышами. Непоправимый убыток всему делу, ежели Круль не поладит с Томеа-Меа. От отставного лекаря давно не было никаких вестей… Только нехватка в людях заставила остановить выбор на Круле. Жив был бы Павел — не так обернулись бы иные дела.
О Павле он запретил себе думать. Прошло два года, пройдут еще — боль не изгладится никогда. Приемный сын был больше чем сыном, он воплощал в себе будущее…
Правитель вернулся к бюро, сложил бумаги, опустил крышку. Затем позвал Серафиму. Кроме домоправительницы, прислуги у него не было. Он все делал сам и не любил никого тревожить.
— Покличь Николку, Серафима, — сказал Баранов, когда женщина вошла в горницу и остановилась у порога. Высокая, широкогрудая, с суровым, когда-то красивым лицом, повязанная черным платком, она была похожа на монахиню. — Скажи, чтоб немедля бежал сюда. Он в школе. Карту Нортонова залива они там чертят. А ежели встретишь корабельщиков, пускай тож идут сюда.
Серафима кивнула и так же молча вышла. Бывали дни, когда она сутками не произносила ни слова.
Баранов снова вернулся к окну. На корабле уже отдали якоря, спустили шлюпку. Шкипер Джиль торопился встретиться с «губернатором». Очень маленький и подвижный, хотя ему, наверное, исполнилось шестьдесят лет, с наголо обритым шишкастым черепом, бесцветными, навыкате глазами, он производил впечатление простачка, а был самый хитрый старикан среди шкиперов Восточного океана. Недаром его взяла на службу новая компания.
Джиль помнил те дни, когда Баранов сам встречал каждое судно, приходившее в Ново-Архангельск, но не удивился, не увидев правителя на берегу. Времена изменились, малое поселение стало настоящим портом, русские прочно обосновались на своих землях. Если так пойдет дальше, — в гавани не будет места, где бросить якорь. Все явятся на поклон к Баранову. Понятна тревога Колумбийской компании, пославшей сюда его, Джиля… Только не Джиль главный козырь в этой игре!