Я был вынужден признать, что примерно так всё и будет. Если бы сэр Джуффин Халли вдруг решил зарабатывать на жизнь предсказаниями, затмил бы даже Нумбанского Правдивого Пророка, в очередь к которому, говорят, уже записываются на дюжину дней вперёд.
— Поэтому если я задержусь больше, чем на трое суток, можешь меня поторопить, — резюмировал он. — Но очень тебя прошу, ни минутой раньше.
— Ладно, — кивнул я. — Если только небо не рухнет на землю.
— Если рухнет, приделай его на место, — твёрдо сказал шеф. — Самостоятельно. Клей в нижнем ящике моего письменного стола, гвозди… да, за гвоздями придётся послать в скобяную лавку. Адрес ближайшей, извини, не подскажу, Кофу спроси.
— Кошмар! — восхитился я. — В жизни не думал, что ты способен настолько на всё забить. Не знаю, с кем у тебя свидание, но твоему визави следует поставить памятник.
— А я уже поставил, — невозмутимо ответствовал Джуффин. — Надгробный. — И, вдоволь насладившись выражением моего лица, добавил: — Надо же было как-то объяснить знакомым, куда вдруг подевалась моя жена.
На этом интересном месте он, разумеется, превратился в туманное облако и грациозно выполз в окно, не забыв пожелать мне на прощание хорошего дня.
Чудовищный человек. Зато, как внезапно выяснилось, примерный семьянин, чуждый легкомысленных интрижек. Кто бы мог подумать.
Всё это произвело на меня столь сокрушительное впечатление, что я даже о внезапно пробудившихся угрызениях совести забыл. Не говоря уже о гламитариунмайохе, возможности исцелять спящих, будущей головокружительной карьере леди Кекки Туотли и всём остальном, что хотел обсудить с Джуффином. Но потом, конечно, вспомнил — после того, как допил обнаруженные в кабинете шефа остатки камры и мстительно раскурил его трубку в надежде, что отвратительный вкус местного табака приведёт меня в чувство.
Так, собственно, и вышло.
Ладно, решил я, всё успеется. Наговоримся ещё. Подумаешь — какие-то три дня. Кресло уандукского посла не освободится до начала лета, слово «гламитариунмайоха», так и быть, вызубрю заново, а с угрызениями совести всё равно придётся разбираться самому. Никакой Джуффин тут не поможет, даже если вернётся с Тёмной Стороны в количестве пяти штук. Впрочем, лучше какое-нибудь чётное число: тогда они отлично разобьются на пары для игры в «Крак» и будут счастливы до конца своих дней. То есть вечно. Потому что совсем дураком надо быть, чтобы помереть в столь благоприятных обстоятельствах. Лично я ни за что не стал бы.
Заключив какое-то подобие перемирия с собой и с буривухом Курушем, который вечно бранит меня за привычку устраивать сквозняки, я удобно устроился в начальственном кресле и принялся обдумывать разнообразную информацию, свалившуюся на меня за последние полтора часа. С информацией у меня непростые отношения. В смысле, я никогда заранее не знаю, какая ерунда засядет в моей дурацкой голове на всю оставшуюся жизнь, а что вылетит из неё уже к вечеру. Но печальный опыт показывает, что первым делом я обычно забываю самые важные и полезные факты. И всё, что с этим можно сделать — срочно сообщить их потенциально заинтересованным лицам.