— Конечно. Прекрасная карьера — пляжный бомж. Возможно, нам стоит выпить за то, чтобы лето не кончалось.
Он рассмеялся беззаботным смехом, который заставил меня улыбнуться в ответ.
— Я мог бы выпить один из ваших особенных «Лимончелло».
Должно быть, я выглядела озадаченно, потому что он тут же объяснил свою фразу.
— Раньше вы делали его для меня — без алкоголя.
— Ох, точно. Когда ты был ребенком.
Он нахмурился, как будто что-то, что я сказала, не понравилось ему, но эти эмоции быстро исчезли с его лица.
— Вы часто ходите на пляж? — спросил он, его глаза такие удивительно выразительные.
— В Северной Каролине бывала нечасто, поскольку работала. Но мы только неделю назад вернулись, и сегодня первый раз удалось вырваться. Хотя мне надо распаковать еще очень много всего.
Я вздрогнула, вспомнив о тех деревянных ящиках в гараже.
— Я могу помочь вам. Распаковываться, я имею в виду. Переносить вещи и все такое.
— Ох, ну, спасибо. Но думаю, я справлюсь. На самом деле, там не так много всего.
— Я с радостью помогу. Здорово, что вы вернулись.
Это его предложение и комментарий привели меня в замешательство, хотя часть меня признала, что было бы неплохо, если бы мне помогли все эти вещи перенести. Нет, он должен учиться, это было бы несправедливо.
Поверх его плеча я заметила Дональда Хантера, который двигался в нашу сторону и по мне пробежали мурашки: он выглядел взбешенным.
Выражение моего лица, должно быть, насторожило Себастьяна, поскольку он оглянулся, чтобы посмотреть, что привлекло мое внимание.
— Твоя мать сказала, что ты был на пляже этим утром, — напрямую выплюнул отец Себастьяна. Он схватил Себастьяна за руку и развернул, чтобы он встретился с его гневом.
Себастьян побледнел:
— Да, но...
— Я, черт возьми, предупреждал тебя, что сделаю, если ты вновь так поступишь в то время, когда должен учиться.
Я была крайне потрясена, что этот мерзкий мужчина так говорит со своим сыном прямо предо мной, посторонним человеком.
— Отец, я...
— Заткнись! — заорал он.
Люди уставились на них. А я просто онемела от ужаса, неспособная оторвать взгляд от семейной драмы, которая разыгралась перед моим взором.
— Можешь послать своему сёрфу прощальный поцелуй — и больше никакого пляжа. Ни за что мой сын не будет тратить свою жизнь впустую, бездельничая на пляже.
Себастьян вырвал свою руку и ответил своему отцу:
— Я учусь с обеда, отец. И я сам купил себе доску. Я работал. Она моя. Ты не имеешь права трогать ее.
Лицо Дональда стало безобразно красновато-коричневым, и я думала, что он ударит своего сына. Но через секунду он уже взял себя в руки.