О том, что одеваться надо нарядно, Руська вспомнил в последний момент.
— Мама! — позвал он. — Слушай, нам Галя Карповна вчера сказала, что вместо уроков мы пойдем в театр и надо надеть что-нибудь такое…
— Галина Карповна, — автоматически поправила мама, не отрываясь от плитки. На сковородке скворчали картофельные оладьи. — Подожди, а какой такой театр?
— Не знаю. В театр да и в театр. Какая разница?
— Всегда предупреждали… — нахмурилась мама. — Что же ты вчера-то молчал?
— Забыл, — вздохнул Руська.
— Забыл… ах, ты же…
— Да ну, чего особенного? Подумаешь, в театр. Бывали уже в театрах, и ничего…
— Может, и ничего, — мама смотрела куда-то в угол, — а может и чего… и отец ушел…
— Да ладно тебе, — Руська не понимал, из-за чего, собственно, расстройство. — Ты мне лучше дай какую-нибудь деньгу, я там в буфете чего-нибудь посмотрю…
— Господи, — сказала мама. — Добытчик ты наш…
Оладьи, понятно, подгорели. Впрочем, Руська именно такие и любил, но мама почему-то всегда старалась делать бледные, мягкие. Оладьи он запил большой кружкой приторного морковного чая.
— Вот это наденешь, — сказала мама.
— Он колючий, — запротестовал Руська. — И жаркий.
— Потерпишь, — отрезала мама.
— Но ведь в театр же…
— О, господи, — сказала мама предпоследним голосом. — Не будешь забывать вечерами… сказал бы вчера, попросила бы Раду Валерьевну, чтобы выписала тебе освобождение…
Это уже было настолько ни к селу, ни к городу, что Руська перестал сопротивляться — даже мысленно — и натянул «секретный» свитер. Секретным свитер был потому, что в него мама ввязала сплетенный косицей волос, так что от некоторых чар и от дурного глаза свитер оберегал неплохо.
— А вот это — на шею, — сказала мама и завязала на семь узлов шелковую веревочку. — Будут отбирать — отдай. И говори, что нашел.
— Что я, совсем маленький, что ли? — обиделся Руська. — Учишь как все равно…
— Большой ты, большой, — сказала мама. — Потому и говорю. С малого какой спрос…
Ха! Возле школы уже стоял автобус, и Галя Карповна махала рукой из двери. Класс плющил носы о стекла.
— Вечно ты, Повилихин, приходишь в последнюю минуту, — с пол-оборота завелась Галя Карповна. — Ты да Хромой, двое вас таких гавриков…
— Не опаздываю же, — резонно возразил Руська.
— Я сколько раз говорила: приходить за пятнадцать минут до начала уроков! Звонок не для вас, звонок для учителя! — и что-то еще в том же духе.
Руська молча обогнул ее с наветренной стороны и двинулся по проходу, ища место. Ничего нового он услышать не надеялся.
— Ксива есть? Ксивы нет. До свидания, — пробормотал он негромко, но так, чтобы его услышали. Машка Позднякова, соседка по двору и по алфавиту, фыркнула.
