– Еще как заслуживаем! – выкрикнул кто-то.
– Фарерские острова далеко от нас, – продолжал Ерофеев. – Но у нас есть «Иван Грозный», и одному Богу известно, сколько он сможет еще питать наше Убежище. Запас его хода не вечен. Поэтому это наш шанс. И мы должны его использовать. Места на лодке хватит всем и, надеюсь, на новой земле тоже. Тарас сказал, что нас там ждут. Что ж, будем надеяться. Так давайте отпразднуем наступление две тысячи тридцать четвертого и будем собираться в путь! К новым берегам, к чистой поверхности! К светлому будущему! Ура, товарищи!
– Ура! – грянул нестройный хор.
Затем все разошлись по своим каморкам, чтобы встретить Новый год в кругу близких и домочадцев.
– Ну, с наступающим вас, молодежь, – чокнувшись с Мигелем и Лерой и отпив из кружки, сказал Ерофеев и вздохнул. – Что-то теперь будет.
– Все будет хорошо, – улыбнулась Лера. – Ты снова в Совете. С нами Мигель. Скоро отплываем. Образуется.
Она бросила взгляд на стоявшую на столе кадку, где из земли к электрическому свету, аккумулируемому «Грозным», тянулся маленький зеленый росток.
Наступал новый, две тысячи тридцать четвертый год.
Время трепетных ожиданий и новых надежд.
А через пару ночей висевшее в каморке Леры свадебное платье мягко засветилось едва уловимым, переливающимся светом.
Волшебство все-таки произошло.
Девушка лежала и смотрела на это чудо, и миллионы мерцающих искорок отражались в ее глазах.
* * *
Из вентиляционной шахты лилась музыка. Тихо. Едва слышно. Чарующие звуки причудливо сплетались, то набирая силу, то завораживающе растворяясь в густом теплом воздухе подземелья.
Мелодия была настолько проста и красива, что Лере снова захотелось тихонько подпеть, но только очень-очень тихо, чтобы опять, не дай Бог, не разрушить эту хрупкую, непонятно где зарождающуюся гармонию.
Она снова, как когда-то давно, сидела на своем излюбленном месте, притулившись на куске арматурины в полумраке у основания вентиляционного колодца. Вновь пришла сюда после стольких месяцев отсутствия. После всего, что перенесла.
На плече у девушки сидела Чучундра. Только будучи здесь, Лера поняла, как соскучилась. Это был ее родной маленький мир, в котором она выросла. И с ним теперь предстояло проститься. Может быть, навсегда. А ведь столько раз в минуту отчаяния Лера думала, что никогда уже не вернется. И ведь вернулась.
Но уже совершенно другой.
И на этот раз она была не одна.
Сидевший рядом Мигель тоже слушал. Подняв голову, священник молча смотрел в вентиляционный колодец, и загадочная мелодия, казалось, уносила его куда-то далеко, затрагивая в душе какие-то неведомые струны.