Так мало времени. У них осталось так мало времени.
Притянув принца к себе, Иоланта его поцеловала. Он в шоке застыл, словно камень. Она запустила руки в его волосы и поцеловала с большей горячностью.
Внезапно принц ответил на поцелуй с жаждой, возбудившей и испугавшей ее.
И так же внезапно они вновь оказались в его комнате, сидя по разные стороны стола и не касаясь друг друга.
– Мы не можем, – тихо произнес принц. – Я думал, любовь свяжет нас вместе для достижения цели. И ошибался. Ситуация гораздо сложнее. В тот момент, когда я стану бесполезным, тебе придется оставить меня позади. И это решение нельзя принимать или нет под влиянием ненужных эмоций.
Ненужные эмоции.
От жара закололо щеки и ушные раковины. Трахею обожгло, словно кто-то запихнул в горло факел.
Быть отвергнутой вот так – это крайнее унижение, и все во имя Цели...
Но еще хуже звучала абсолютная уверенность в его голосе. Принц проживал свою жизнь, ведя обратный отсчет. Иоланта могла с тем же успехом влюбиться в человека на смертном одре.
– Да ладно, – услышала она свой голос, прорвавшийся через комок в горле, – не устраивай мелодраму. Не путай простой поцелуй с вечным обожанием. Я окружена симпатичными молодыми людьми – ты не замечал, как великолепен Кашкари? – но лишь тебя могу поцеловать, не вызывая проблем. Кроме того, ты не забыл, что я здесь не по своей воле? Я никогда не смогу полюбить тебя, пока не обрету свободу. И то, что ты думаешь иначе, лишь показывает, как мало ты понимаешь в любви. – Иоланта поднялась. – Теперь, если позволишь, мне надо попасть к себе в комнату до отбоя.
* * *
Гигантские куролиски бесполезно рычали снаружи. Виверны лежали связанными в углу большого зала. Тит совершал долгое-долгое восхождение на чердак замка, тяжело шагая под гнетом усталости и уныния.
Спящая красавица была погружена в глубокий сон. Тит опустился на одно колено и обхватил ладонями ее лицо.
Затем склонился и очень нежно ее поцеловал.
Принцесса открыла глаза цвета полуночи. Ее волосы были темны, как сама тень.
Тит знал, каковы они на ощупь, поскольку однажды сам их подстригал. Знал вкус ее губ, поскольку целовал ее и – сегодня – получал поцелуи.
– Иоланта, – тихо позвал он.
Она улыбнулась:
– Ты знаешь мое имя.
– Да, я знаю твое имя.
Лишь здесь, в Горниле, Тит осмеливался называть ее – и даже думать о ней – по имени.
– Я скучала по тебе, – прошептала принцесса, поднимая руки и обнимая его за плечи. – Поцелуй меня снова.
Он изменил этот диалог перед входом в Горнило. Именно эти драгоценные слова ему хотелось услышать. Но они глухо отражались от стен чердака – бессмысленные звуки, которые не утешали, не убеждали.