Снаружи все выглядело по-прежнему: летнее небо, летняя трава, летние мальчишки. Но все изменилось. Ее жизнь снова принадлежала ей, и она могла поступать, как пожелает.
Иоланта повернулась к юноше, который стал для нее самым верным другом во всем мире:
– Мне нужно решить сейчас?
– Нет. Можешь не торопиться.
– Выходи, Фэрфакс! И ты, принц, тоже! – вопил Уинтервейл. – Мы ждем вас на жеребьевку!
– Идем! – закричала она в ответ. И уже тише добавила: – Пора идти играть.
У самой двери Тит сжал ее плечо:
– Что бы ты ни решила, знай: знакомство с тобой – величайшая честь в моей жизни.
Иоланта положила руку поверх его ладони и сморгнула слезы:
– Взаимно, принц
– И предупреждаю: в теннис я собираюсь разбить тебя в пух и прах.
Она рассмеялась, хоть и не успела еще вытереть слезы:
– Попробовать можете, ваше высочество. Попробовать-то никто не мешает.
Тит ждал.
В это время года мыс Рат поражал красотой. Солнце светило достаточно ярко, чтобы перекрасить море из обычного тоскливо-серого в глубокий темно-синий. На зеленом лугу паслось несколько овец с еще короткой после весенней стрижки шерстью. Белый и безмятежный, сиял маяк.
Но Тит больше не мог любоваться окрестностями.
Фэрфакс опаздывала.
А ведь покинула школу на два дня раньше него. И знала точное время их встречи здесь, возле единственного сохранившегося входа в его лабораторию. Назначенный час уже миновал.
Если Тит не уйдет, то пропустит свой поезд.
Он ждал; невыносимая боль сжимала сердце. Он больше не представлял своей жизни без нее.
У них осталось еще секунд тридцать.
Двадцать.
Пятнадцать.
Десять.
– Прости! Прости! Не уходи без меня!
Фэрфакс, с чемоданом в руке, мчалась к нему! Чувствуя, как сердце едва не разрывается от счастья, Тит схватил ее за руку, и вместе они ринулись к маяку.
Потоком хлынули объяснения. Поезд из Эдинбурга в Инвернесс задержали из-за случившегося на путях небольшого оползня. И ей, величайшему магу стихий своего времени, что щелчком пальцев способна сдвигать тонны почвы, пришлось сидеть и ждать, пока рабочие расчищали дорогу лопатами. Лопатами!
Но Тит в каждой фразе слышал поэзию, воспевание надежды, дружбы, отваги и всего остального, ради чего стоит жить. Фэрфакс здесь. Она пришла. Пришла.
– И я не могла выйти из поезда, – рассказывала она, запыхавшись, – потому как должна была оказаться в пределах полутора сотен верст от мыса Рат, прежде чем перескакивать. В одиночку я больше не выдержала бы.
– Ты не в силах покрывать полторы сотни верст за раз.
– Я разделила дорогу на четыре части и в середине совершила несколько слепых скачков.