– Он пропал, – сообщил Караулов напряженным голосом, – в номер его не доставили. И никто не знает, куда он делся. Ты последняя держала его в руках, куда ты его дела?
– Вот именно, – раздался сзади грубый голос, – куда он делся?
И по бокам Алины возникли двое мужчин самого грозного вида. Вот только что в сквере никого не было, даже бомж куда-то испарился, и тут эти возникли. Алина вскочила с места, сообразив, что с этими людьми лучше не шутить и все равно она им ничего не докажет. Она ловко сделала подножку одному, ударила коленом другого.
– Задержи их! – крикнула она мужу, но тот и не думал двинуться с места, и эти двое взяли ее в клещи.
– Ты их привел, придурок! – крикнула она. – Сволочь, сдал меня им!
– Заткнись! – заорал тот, кому попало коленом, лицом он напоминал бульдога. – Лучше заткнись, а то всю морду разобью прямо тут!
– Да подожди ты! – прохрипел первый, с лошадиным лицом. – Держи ее крепче! Рот открой!
Оказывается, это он обращался к Караулову. Тот боязливо сжал ей челюсть, Алина исхитрилась и укусила его за палец. Караулов взвыл, второй боец легонько двинул Алину по шее, отчего у нее потемнело в глазах. Она жадно хватала воздух, и тогда первый брызнул ей в лицо какую-то гадость из баллончика.
«Не дышать!» – подумала Алина, но закашлялась, вдохнула и потеряла сознание.
В глухой бездонной тьме мелькнуло какое-то тусклое пятнышко света и раздался незнакомый и неприятный голос:
– Кажется, она приходит в себя.
– Давно пора! – ответил ему второй, такой же незнакомый и такой же неприятный.
Алина застонала и приоткрыла глаза.
И тут же снова их закрыла – потому что глазам стало больно от резкого белого света.
Ей захотелось спрятаться обратно – в теплую, безопасную, обволакивающую темноту беспамятства. Но темнота не принимала ее обратно, она выталкивала ее на поверхность, как густая, тяжелая маслянистая жидкость.
– Очнулась! – удовлетворенно проговорил незнакомец и ударил Алину по щеке. – Открой глаза!
Алина послушно открыла глаза – и снова зажмурилась: прямо в глаза ей светила яркая лампа.
Такая яркая, что она слепила ее даже сквозь закрытые веки.
Яркий, всепроникающий свет и странная боль в запястьях и лодыжках. Алина попробовала пошевелить руками и ногами – и не смогла. Она была к чему-то привязана.
– Где я? – проговорила она слабым, дрожащим голосом. – Кто вы такие? Что вам от меня нужно?
Она пыталась вспомнить, что предшествовало той темноте, из которой ее так грубо вырвали, – и не могла.
– Где ты – тебе знать ни к чему, – ответил незнакомец на первый из ее вопросов. – Кто мы – тем более. А вот что нам нужно – ты сама прекрасно знаешь. Нам нужен чемодан.