– Ты знаешь, Ленечка, что это такое? – проговорила Лола, оглядев странную комнату.
– Что?
– Это гримерка, Ленечка! Что-то вроде театральной гримуборной! Видишь, какой классный туалетный стол? Круговая подсветка, и зеркала отличные для полного обзора… все это профессиональное! У меня и то такого не было, когда я работала в театре!
– Интересно… – задумчиво проговорил Леня и подошел к туалетному столу.
В его многочисленных ящиках и ящичках оказалось огромное количество всевозможных косметических средств и приспособлений для грима, тональных кремов, оттеночных пудр и прочих достижений цивилизации. Здесь же хранились накладные ресницы, накладные ногти разных цветов и оттенков и пакетики с цветными контактными линзами.
Леня, которому по ходу его тонких и сложных операций часто приходилось менять внешность, знал толк в подобных средствах и приспособлениях и был вынужден признать, что все это – отличного качества. Лола же, как актриса и женщина, просто лишилась дара речи при виде всего этого богатства.
– Интересно! – повторил Леня, ознакомившись с содержимым ящиков, и перешел к платяному шкафу.
Открыв первое отделение, он увидел несколько платьев на плечиках, пару ярких шалей и шарфов экстравагантных расцветок. Одно платье, точнее туника бирюзового цвета, показалось ему знакомым – именно в таком была сфотографирована жена режиссера Фанфаронова. Да и остальные вещи платьями назвать можно было только с натяжкой. Одно – что-то воздушное, много-много лилового шелка, скрепленного в самых неожиданных местах, другое – тяжелое, бархатное, нарочито старомодного фасона, а к нему – турецкие шаровары.
Лола подошла к компаньону и со знанием дела проговорила:
– Ничего вещички… экстравагантные. Я такое не ношу – чересчур богемно.
Внизу, на нижней полке, стояло несколько пар туфель.
– Обувь тоже приличная, – протянула Лола. – Не супердорогая, но хороших фирм…
Леня внимательно осмотрел первое отделение платяного шкафа и открыл второе.
Здесь тоже оказалось несколько платьев и костюмов. Они были не так экстравагантны, как вещи в первом отделении, но даже на Ленин непрофессиональный взгляд это были вещи высшего класса. Они отличались той благородной сдержанной красотой, которая характерна для изделий лучших дизайнеров.
Лола, увидев содержимое второго отделения шкафа, зажмурилась и тихо застонала.
– Что с тобой, Лолочка? – Маркиз с беспокойством оглянулся на свою боевую подругу. – Тебе нехорошо?
– Мне очень хорошо! – выдохнула Лола. – Ты представляешь, что это такое?
– Одежда, – сдержанно ответил Маркиз.