Тем же образом дела обстоят и с подзаголовками (я увидел их лишь в гранках) – кажется, именно так называются фразы, открывающие очередную главу книги. Издатель попросил у меня разрешения добавить их задним числом, как он тактично выразился, «по типографским причинам», но в действительности, я думаю, это было сделано для того, чтобы слегка оживить мой текст.
Среди множества обязанностей, лежащих на моих плечах на набережной Орфевр, вероятно, с наибольшей серьезностью я относился к составлению рапортов. Быть может, это как-то связано с наследственным пристрастием к точности и скрупулезности, которое я перенял от отца?
Я часто слышал шутку, ставшую почти классикой:
– В отчетах Мегрэ главное место отводится скобкам.
Вероятно, это потому, что я вечно стремлюсь объяснить все и вся, ведь даже самая маленькая деталь не кажется мне ни простой, ни никчемной.
Если вы ждете от этих мемуаров рассказа о делах, которые мне приходилось распутывать на протяжении всей моей карьеры, то, боюсь, я разочарую почтенную публику.
За те полвека, что я прослужил в полиции, вряд ли наберется более двадцати действительно сенсационных дел, и я уже упоминал о некоторых из них: дело Бонно, дело Месторино, еще дело Ландрю, дело Саррэ и несколько других.
И мои коллеги, а в некоторых случаях мои бывшие начальники, не раз подробно рассказывали о них.
Что касается других расследований, запутанных и интересных, но не попавших на страницы газет, то Сименон взял на себя труд описать их.
И тут я подхожу к главному, к тому, что я пытался донести до читателя с того самого момента, как взялся за эти записки, то есть хочу объяснить подлинные мотивы, заставившие меня засесть за мемуары, которые на самом деле не являются мемуарами – и лучше, чем когда-либо, понимаю, что не знаю, как все это выразить.
Некогда я прочитал в газете, что Анатоль Франс, который, судя по всему, был человеком большого ума и всегда умело использовал иронию, позировал художнику Ван Донгену, а когда портрет был закончен, не только отказался забрать его, но и запретил мастеру показывать его публике.
Приблизительно в то же время знаменитая актриса затеяла сенсационный процесс против карикатуриста, который настолько исказил ее черты, что дама сочла это оскорбительным и наносящим ущерб ее карьере.
Я – не академик и не звезда сцены. И не думаю, что я наделен чрезмерной обидчивостью. За все годы службы я не направил ни одного опровержения в газеты, которые не скупились на критику, рассказывая о моих расследованиях, поступках или методах ведения дел.