– Полиция!
– Нет, его еще не было.
– Мистер Освальд Оппенгейм тоже?
– К сожалению, да…
– Чем занята миссис Мортимер?
Тишина.
– Я вас спрашиваю, что делает миссис Мортимер.
– Она… мне кажется, она сейчас в баре…
– Иными словами, она напилась?
– Да, она выпила несколько коктейлей, заявив, что не вернется в свой номер, пока не появится ее муж. Простите…
– Что?
– Алло! Это управляющий, – произнес другой голос. – У вас есть новости? Как вы думаете, эта история попадет в газеты?
Мегрэ цинично повесил трубку. Чтобы доставить удовольствие фотографу, он взглянул на еще влажные лоснящиеся снимки, разложенные на сушильном аппарате.
Одновременно он разговаривал с Торрансом:
– Вы, дружище, отправитесь на наблюдательный пост в «Маджестик». Главное, не обращайте внимания на управляющего.
– А вы, шеф?
– А я пойду к себе. В половине шестого утра идет поезд до Фекама. Не имеет смысла возвращаться домой и будить жену. Послушайте… Ресторан, наверное, еще работает. Закажите мне по пути кружку пива.
– Одну? – с невинным видом уточнил Торранс.
– Да, дружище! Официант неглупый парень, так что принесет три-четыре. Пусть добавит к ним несколько сэндвичей.
Они спустились друг за другом по бесконечной винтовой лестнице.
Фотограф, оставшись один, еще какое-то время полюбовался снимками, которые только что напечатал, а затем начал их нумеровать.
Спустившись в ледяной двор, Мегрэ и Торранс распрощались.
– Если вам по какой-либо причине придется покинуть «Маджестик», обязательно оставьте там кого-нибудь из наших! – распорядился комиссар. – При необходимости я буду звонить туда.
Он вернулся в свой кабинет и принялся с такой силой ворошить угли в печке, что чуть не сломал решетку.
Глава 4
Младший офицер с «Морского дьявола»
Еще на станции Ла-Бреоте, куда Мегрэ в половине восьмого утра пересел с железнодорожной магистрали «Париж – Гавр», он ощутил дух Фекама.
Плохо освещенный буфет с грязными стенами и стойкой, где плесневели несколько печений и красовалась пирамида из трех бананов и пяти апельсинов.
Здесь разбушевавшаяся непогода ощущалась сильнее. Дождь лил как из ведра. Чтобы перейти с одного пути на другой, приходилось по колено утопать в грязи.
Подошел маленький, отвратительного вида поезд, собранный из пришедших в негодность вагонов. За окном в бледном утреннем свете мелькали неясные очертания ферм, наполовину размытые полосами дождя.
Фекам! В нос ударил запах трески и сельди. Вокруг теснились груды бочонков. За поездами высились мачты. Где-то слышался вой сирены.
– Как пройти на Бельгийскую набережную?
Нужно было идти прямо, шлепая по вязким лужам, где гнили рыбьи кишки и блестела чешуя.