Подбежав к карете, она проворно вскочила внутрь и обратилась к Наоре:
— Сударыня, позвольте мне поехать с вами! Хотя бы один прогон.
— Но… — Наора растерялась. — Я не могу… Это не моя карета.
От дому уже шел Рет — Ратус, открыл дверцу кареты, занес ногу на ступеньку и остановился, увидев неожиданную пассажирку.
— Сударыня?..
— О, сударь, умоляю! — воскликнула девушка. — Позвольте мне уехать с вами. Пожалуйста… Вы кажетесь таким добрым человеком.
Рет — Ратус задумался лишь на миг, потом ловко вскочил в карету, крикнул кучеру: «П-пшел!» и захлопнул дверцу. Он опустился на сиденье раньше, чем карета дрогнула, трогаясь с места, и потянул на себя и на девушек сшитое из росомашьих шкур покрывало.
— Немедленно застегнитесь, — приказал он незваной попутчице. — Вы насмерть застудитесь.
Незнакомка, выпутывая руки из покрывала, вытащила узелок со своими вещами, который до сих пор прятала под шубкой. Рет — Ратус быстро отобрал у нее узелок и бросил на сидение напротив.
— Я сказал, застегнитесь!
Однако ее движения показались Рет — Ратусу слишком медлительными, и он сам стал застегивать на ней шубку. Только после этого он поинтересовался:
— Итак?
История юной мещанки, которую звали Алики, была проста и не требовала пространного повествования. Она была круглой сиротой, жила с раннего детства у теток, двух старых дев, которые держали галантерейную лавку в Берстаре — в этой лавке Наора, бывало, покупала нитки и прочую мелочь. Тетки воспитывали девушку в большой строгости, из дому Алики выходила только в их сопровождении или в компании со служанкой почтенного возраста. Людей она видела только в лавке, при еженедельных посещениях храма и куда более редких — театра. Тетки одевали ее согласно своим вкусам, и ее чудовищное старомодное платье было точной копией платьев теток, которые не изменяли их уже лет двадцать. «Поживешь такой жизнью — волком взвоешь», — заметила Алики, рассказывая о своей судьбе. Разговаривать с молодыми людьми — неприлично, танцевать — грех, мечтать о любви — вообще постыдно для девушки в ее возрасте!.. Из ее школы забрали рано: научилась читать–писать да арифметике с дробями — и ладно, хватит, чтобы помогать со счетами в лавке. Замуж тетки ее отдавать и вовсе не собирались: о приданом не думали, к знакомым на девичьи посиделки не пускали, свах со двора отваживали. Посватался было вдовец–булочник с соседней улицы: ладно уж, бесприданница, на троих маленьких детей не всякая пойдет… Так тетки свахам такого наговорили, что те Алики за версту обходить стали — потом уж только Алики узнала, что слывет на улице за припадочную…