Командиры групп закивали. Конечно, помнят, раз сама матушка Миррима с ними перед выездом поработала.
— Тогда, в работу, господа! В работу!
Когда майор вышел в холл, там уже остались только группа прикрытия и те, кто должны был идти с ним в цокольный этаж.
ТЕ МЕСТА:
СТОЛИЦА И ЕЕ ОКРЕСТНОСТИ
Карета битый час стояла у ворот, и кучер нетерпеливо посматривал в сторону дома, а отец все стоял перед зеркалом и расправлял складки воротника. Катрей выходил из себя, но отец невозмутимо говорил:
— Не мельтеши, сынок. Причешись лучше сам как следует. Надо выглядеть подобающим образом, коли собираешься предстать перед глазами самого Императора.
— Только и делать нечего Императору, как наши прически рассматривать, — нервно пробурчал Катрей, поправляя в очередной раз волосы. — Вы собираетесь заставить Императора ждать себя, отец?
Отец скосил на сына лукавый глаз и ответил с небрежной улыбкой:
— Император, храни его Небо, мне в сыновья годится. Я еще его батюшке заказы исполнял.
— Ага, — проворчал Катрей. — Только у вас нет титула Отца Императора, отец.
Старый мастер смахнул с рукава камзола невидимую пушинку и жестом подозвал сноху, которая держала наготове бобровую шубу. Катрей обошелся без помощи невестки, сам сунул руки в рукава своей шубы, нахлобучил на голову шапку, испортив прическу, и вышел на крыльцо, придержав дверь. Отец неторопливо проследовал за ним. Катрей спешным шагом подошел к карете и остановился. Кучер с высоты кузел глянул на него, как показалось, насмешливо.
Катрей учтиво распахнул дверцу, и старый мастер, покряхтывая, полез в карету. Просто полез, как в какую–нибудь наемную повозку или в там в дилижанс. А это ведь была не просто какая–нибудь карета! Это была карета Императора!
Разумеется, сам Его Императорское Величество в ней никогда не разъезжал. Однако, приглашая к себе кого–нибудь из третьего сословия, посылал за нужным ему человеком именно ее; даже те из столичных богачей, кто имел собственные выезды, предпочитали проехаться по Столице именно в этой карете — проехать в ней значило примерно то же, что получить медаль. Катрей, конечно, никакой медали пока не заслужил, он всего лишь был сопровождающим лицом, а потому угрюмо забился в угол и там притих. Зато отец устроился так, чтобы его было хорошо видно, и с большим удовольствием принимал заслуженные почести: приподнимал шляпу в ответ на приветствия знакомых и улыбался миру, который был благосклонен к нему.
Карета катила по нарядному предпраздничному городу, солнце дробилось в стеклах окон, на небе не было ни облачка, а на ветвях деревьев распускался, как волшебный цвет, искрящийся иней. Стоял легкий, бодрящий морозец, горожане были румяны и веселы, как будто в Столице сегодня был праздник.