— И! — скривилась она от боли, — Подожди, Гарри, не двигайся, — я замер внутри неё. Кэт тяжело дышала, глядя мне в глаза. Так продлилось несколько секунд, после чего она пискнула «извини».
— Тебе не за что извиняться, Кэт. Я понимаю, — примирительно сказал я, предаваясь наиприятнейшим ощущениям. Тепло, и она… живая, тёплая, мягкая, такая… Уютная. Побочное ощущение очень похоже на уют, желанное тепло.
— Можешь… двигаться, — сказала она, отвернувшись. И это продолжилось.
Кэт была сначала молчалива и смотрела в стенку, но потом я, лаская её руками, обратил всё внимание на себя. Мы снова встретились глазами. Ещё несколько минут, и она стала дышать намного глубже, постанывая. Я же неумолимо двигался. И тут произошло это. Кажется, Кэт закончила, внутри стало мгновенно тесно, она выгнулась и громко застонала. Я побеспокоился, не услышит ли нас кто–то, но мимолётно — тоже «финишировал». Зря беспокоился — Сириус не такой робкий как я… По крайней мере стон сверху, со второго этажа был отчётливо слышен.
Отдышались. Кэт переведя дух, сказала:
— Гарри, это… прекрасно.
— Хочешь ещё? — спросил я, посмотрев в её глаза.
— А… — она бросила взгляд на меня.
— Да. Только, чур, теперь ты сверху, — улыбнулся я. Как ни странно, Кэт звонко рассмеялась.
* Утро *
— О чем ты, мать твою, думал! — кричал Люпин на бродягу. Ремус, выглядевший с утра как человек, у которого сбылась детская мечта, пригорюнился. Пришлось мне вмешиваться:
— Луни, не надо. Сириус… всё правильно сделал.
— Но Гарри, ты ещё не знаешь, какой он кобель! А уж после двенадцати лет воздержания…
— Знаю, Луни. Я заснул только часам к четырём, — вздохнул я. Сириус действительно оказался неутомимым. Мы с Кэт повторили «для закрепления материала» четыре раза. Но после этого сверху всё равно был слышен шум, скрип кровати и стоны. Кэт, положившая мне голову на грудь, сказала:
— Знаешь, будь это три часа назад, я бы умерла со стыда, услышав, — она задорно хихикнула.
— Я бы тоже. Сириус… Долго был вдали от людей. Что сказать, бродяга, «дикий».
— О! — звонко рассмеялась она, когда сверху чуть не посыпалась штукатурка.
— Гарри, а ты, правда… в первый раз?
— Да.
— А ты… учишься, где–нибудь?
— Да. В одной частной школе близ Шотландии. Там интересно, но…
— Но что?
— Но там нет таких девушек как ты, — улыбнулся я, приобняв Кэт. Она снова посмеялась в кулачок.
— А сколько тебе лет?
— А насколько выгляжу?
— Ну… на шестнадцать. Примерно. С натяжкой…
— Пусть будет так, — снова улыбнулся я. Кэт не стала развивать тему.
А утром настала пора прощаться. Кэт вышла проводить нас, дала адрес и телефон, сказав, что бы я её не забывал. Могла бы и не говорить.