Магазины были подобием тех, что в косой аллее, но… но они имели самый угнетающий вид — с грязной облупившейся краской, из под которой выглядывало тёмное, сырое дерево, с покосившимися вывесками, на которых были изображены иллюстрации их книги детских страшилок — скелеты, яды, опасные на вид звери. Всё это создавало, вместе со странной освещённостью, поразительную в своей насыщенности атмосферу. Даже Сириус, выглядящий немного балагуром пять минут назад, после того как вступил на грязную мостовую Лютного Переулка приобрёл хищные и пугающие черты, а при взгляде не крёстного сразу вспоминались и плакаты и Азкабан…
Людей было немного, но они были. Люди порой скрытые капюшонами, а порой без них. Те, кто не носил капюшонов, не скрывали свой интерес ко мне.
Мы прошли, наверное, не больше пары сотен футов, как Сириус остановился. Я так увлёкся разглядыванием окружающего меня переулка, что невольно врезался в спину крёстного. Он обернулся, но не прокомментировал мою неловкость, сказав:
— Нам сюда, — он указал на какую–то лавку.
— Да? Пошли, — со вздохом ответил я.
И мы вошли внутрь. Сириус, тут же обведя обстановку взглядом, пошёл к продавцу, коим оказался небольшой старичок–боровичок, с седыми усами и усталым видом.
— Мистер Гочкинс, рад, что вы ещё живы, — улыбнулся Сириус.
— Не дождёшься, Блэк! — проскрипел старик и обратил свой взор на меня:
— Кого это ты привёл, а? — старик подслеповато сощурился, глядя на меня.
— Мой крестник, Гарри Поттер. Гарри, этот старик — Гочкинс. Продавец всякого хла… Нужных вещей, — поправился Сириус. Но Старик не обратил на оговорку бродяги никакого внимания.
— Вот так–так… — проскрипел он и взял у Сириуса листочек бумаги. Вгляделся. Я же, оглядывал в это время окружающую обстановку. По всему периметру небольшой комнатки были полки, на которых лежали самые разнообразные предметы. Порой жуткие, как например засушенная человеческая рука или кубок в виде черепа… а может и из человеческого черепа. Всякое может быть…
Я поёжился, отведя взгляд. Сириус неотрывно смотрел на меня, а старика не было видно.
— Только не вздумай ничего трогать, — сказал крёстный, серьёзно на меня взглянув. Впрочем, я и не собирался ничего трогать, все товары тут выглядели так, что мне хотелось держаться от них подальше.
— Хорошо, Сириус, — серьёзно кивнул я в ответ.
Тут как раз вернулся старик, неся в руках какую–то сумку.
— Вот, Блэк, твои побрякушки и книжонки. С тебя три тыщи, — сказал дед и положил сумку на прилавок.
Я не разглядел, что там было, на первый взгляд сумка казалась бесформенной, но Сириус достал из кармана книжечку и, черканув что–то, выдрал листок.