Я выбрался в коридор и прикрыл дверь; глаза отвыкли от полумрака и снова постепенно учились различать неясные пока предметы, и я решил подождать, когда привыкание успешно завершится. Я вглядывался вглубь коридора, куда мне предстояло двигаться дальше: справа и слева там были опять цепочки дверей, терявшиеся и исчезавшие в темноте; наверняка там меня ждала помощь, и во всяком случае я собирался продолжать поиски, которые не смог бы провести больше никто: почему-то никого это не интересовало. С первым собеседником мне не слишком повезло, и теперь следовало вести себя осторожнее; кто же знал, что здесь дело настолько серьёзно? Я вглядывался в полумрак впереди, но неожиданно расслышал шорох: он возник за спиной, и я аккуратно оглянулся, рассчитывая увидеть парочку надоедливых наглых крыс, роющихся в отбросах; я не сомневался в их наличии в таком месте. Но я ошибся: движения на полу не было, зато у одной из стен стояла неясная фигура: человек явно следил за мной. Возможно, он не ожидал столь быстрой реакции, потому что сразу после этого он вжался в стену и как бы исчез, но я чувствовал, что он не оставит меня просто так в покое; тайный соглядатай вполне мог быть подослан А., и скорее всего им был тот самый актёр Миша, который навязывался в попутчики: видимо, он пришёл в себя, если вообще его поведение не являлось сплошным притворством с целью ослабить внимательность. Я не слышал посторонних звуков, он явно следил за мной из какой-нибудь малозаметной щели, добиваясь выполнения непонятной мне задачи: возможно ему требовалось выяснить, с кем я вхожу в контакт, чтобы представить потом подробный отчёт: А. смог бы заранее знать, насколько полной информацией я располагаю, и действовать в дальнейшем в зависимости от неё. Хотя не исключалось, что я был и неправ и слишком плохо думал про безусловно, неприятного, но не столь могущественного на самом деле человека: ведь если в театре отношения выглядели настолько обострёнными, то – вполне возможно – шпион был подослан одной из заинтересованных сторон. Это казалось логичным, и я немного успокоился: ничего особо плохого меня в таком случае не ожидало.
Я решил не обращать на него особого внимания и двигаться дальше: впереди были ещё возможности для сбора столь нужных сведений; я выбрался на основную тропу, петлявшую среди прочных завалов и обломков мебели: не оборачиваясь я ясно ощущал присутствие постороннего, мелькавшего на границе света и тени. Наверно, он вёл себя всё же слишком назойливо: может, он специально обязан был не давать мне ни минуты покоя и таким образом удалить меня отсюда раньше срока; но они не знали, с кем имеют дело, и во всяком случае не так просто было осуществить запланированное, а подействовать на меня психологически было почти невозможно. Я шёл дальше, изучая подходы к дверям и сами двери, по большей части давно не открывавшиеся и не используемые: за ними жила история театра, клубились пары мифов и легенд, и страшные рогатые черти вперемешку с клоунами и шутами отплясывали странный непонятный танец, а неприкаянный датский принц задавал всё те же напрасные вопросы или рубился на мечах со свирепым мавром, три колдуньи варили зелье, ожидая появления короля-убийцы, и неясно было, кто же опаснее: сказочные выдуманные персонажи или те люди, кто должен был их играть или имел к процессу какое-то отношение. Преследователь пыхтел сзади, уже почти не скрываясь: из-за темноты я только не мог разглядеть его, но звуки безусловно указывали, что это мужчина. Он иногда подходил чуть ближе, возможно, несколько теряя ориентацию, и тогда я немного ускорял движение, не забывая проверять двери справа и слева; я шёл уже достаточно быстро, и могло даже сложиться впечатление, что преследователь действует сознательно, как бы загоняя меня всё дальше вглубь потаённой незнакомой мне пещеры. Я старался не пугаться, но тревожное настроение постепенно нарастало, и первые ростки паники начинали уже проклёвываться и подниматься из глубин: странностей в поведении мужчины оказывалось слишком уж много. Он держался теперь слишком открыто и почти нагло, и я наконец увидел его лицо: это был тот самый актёр, сомнамбулически двигавшийся по проложенному мной маршруту.