– Да? А как долго это будет продолжаться? – спросил Джейми.
Вид у него был какой-то беспокойный.
– Думаю, несколько часов. А что? У тебя какие-нибудь неприятные ощущения?
– Ничего особенного, но я чувствую зуд, правда небольшой.
– Это не от трав, – уверенно заявил Мурта. – Это естественно для парня в твоем возрасте.
Джейми усмехнулся:
– Вспоминаешь давно забытое?
– Вспоминаю то, что было задолго до твоего рождения и раньше, чем ты думаешь.
Маленький клансмен укладывал пузырьки в свою кожаную сумку, тщательно заворачивая каждый в мягкую кожу, чтобы не разбить.
– Я сообщу название корабля и маршрут, как только представится возможность. И жду тебя в Испании через месяц. У тебя будут деньги к тому времени?
Джейми кивнул:
– Думаю, даже раньше, на следующей неделе.
Дела Джареда шли превосходно благодаря Джейми, но для приобретения всех товаров, доставляемых в порт, средств было недостаточно, хотя отдельные покупки для дома Фрэзеров все же совершались. Этому помогали шахматные игры, да и месье Дюверни – молодой преуспевающий банкир – гарантировал достаточный заем другу своего отца.
– Жаль, что мы не сможем доставить груз в Париж, – заметил Джейми, когда мы разрабатывали план действий, – но Сен-Жермен должен узнать правду. Думаю, будет лучше, если мы продадим товар через посредника в Испании. Я знаю такого человека в Бильбао. Доход будет, конечно, поменьше, чем можно было бы получить во Франции, да и налоги большие, но…
– Но я смогу вернуть долг Дюверни, – сказала я. – И раз уж речь зашла о долгах, какие действия может предпринять синьор Манзетти в отношении Карла Стюарта, который занял у него кругленькую сумму?
Джейми весело хохотнул:
– Думаю, только забыть о них. Да еще подмочить репутацию Стюарта в глазах всех банкиров континента.
– Даже немного жаль старого Манзетти, – вздохнула я.
– Ничего не поделаешь. Нельзя сделать омлет, не разбив при этом яиц, как говорит моя старенькая бабушка.
– У тебя нет никакой старенькой бабушки, – парировала я.
– Нет, – согласился он. – Но если бы была, то именно так и сказала бы.
Джейми помолчал немного, затем продолжал:
– Конечно, это не совсем честно по отношению к Стюартам. Действительно, если бы лорды-якобиты узнали, что я делаю, они назвали бы это предательством и были бы правы.
Он потер рукой лоб, как всегда делал в минуты тревоги или волнения, покачал головой, и глубокая озабоченность сменила радостное выражение на его лице.
– Тут ничего не поделаешь, англичаночка. Сейчас приходится делать выбор между честолюбивыми устремлениями Карла Стюарта и жизнью множества шотландцев. Я не испытываю ни малейшей симпатии к королю Георгу, после того как он назначил цену за мою голову, но не вижу другого выхода.