Я проснулась уже днем от того, что застрявшая между ветками нога болела. Едва выбравшись из расщелины, я плюхнулась в воду заливчика. Она была уже не настолько солона, но пить ее не стоило.
Платье мое было мокрым, но мне очень хотелось пить. О промчавшейся буре не напоминало ничего, кроме мокрых мангровых деревьев. Тишину нарушали только птичьи крики.
Дерево находилось в заливе, подальше от моря, следовательно, можно было рассчитывать на достаточное количество пресной воды поблизости. Здесь начиналась суша, и я направила свои грязные стопы туда. Мангровых зарослей становилось все меньше, зато появлялись новые растения и прежде всего настоящая трава, довольно густая, и донный мох, не менее сочный. Идти было легче, но я слишком устала для этого и поминутно садилась отдохнуть. Рыбы, те самые, со странными глазами, смотрели на меня, когда я уселась возле них.
– Ну что ты таращишься? Думаешь, что выглядишь как-то лучше? – устало спросила я.
– Вы англичанка? – задала она встречный вопрос.
Неужели я попала в Страну чудес? Тогда рыба – это… Отмахнувшись от глупой мысли, я вскинула голову, понимая, что рыбы, пусть и такие странные, все же не могут говорить.
За мангровым стволом стоял человек, задавший этот вопрос. Он был загорел, темен и курчав.
Мужчина внушал доверие своим добродушным лицом и широкими плечами. На поясе его висела фляга, а на плече – холщовая сумка, и смотрел он настороженно.
– Vous êtes Anglaise? Comment ça va? – спросил он уже по-французски, поскольку я не ответила на первый вопрос.
– Англичанка я, англичанка. Пожалуйста, дайте мне флягу.
Он удивился, распахнув светло-ореховые глаза, но отстегнул флягу. Завидев его, я взялась за нож, который сейчас положила на колено, и с благодарностью припала к воде.
– Не пейте очень быстро, так нельзя. Делайте маленькие глотки, так безопаснее, – советовал он.
– Спасибо, я знаю, – оторвалась я от фляги. – Я доктор, так что такие вещи мне известны.
На этот раз я пила помедленнее.
Мужчина смотрел на меня со смесью удивления и насмешки. Воображаю, что он себе подумал: выпачканная в грязи, вонючая и просоленная девка с облезшей от соли и солнца кожей и со сбитыми колтуном волосами – какой же это доктор? Побирушка в лучшем случае, а в худшем – полоумная.
– Вы доктор? – Вопрос, заданный по-английски, убедил меня в том, что я угадала. Его взгляд был похож на взгляд той ухающей птицы, разве что он «бумкал» на моем родном языке. – Простите, доктор чего?
– Медицины.
Он недоуменно вскинул брови.
– Даже так? – помолчав, переспросил он.
– Даже так, – я подделалась под его тон.