Я не возражала ему, но хотела спросить кое-что.
– А… священник…
Я мялась, не зная, как поучтивее передать словами состояние опьянения отца Фогдена, но Штерн догадался и без слов.
– Он пьян, но так бывает не только сегодня. Обычно он напивается к вечеру, к закату и пьет до бесчувствия.
– Ясно… – протянула я. Хорошо было сидеть на стуле и пить вино, зная, что можешь контролировать свои действия. – А вы давно его знаете?
Штерн прикинул в уме, проведя рукой по лбу.
– Пару лет.
Потом он бросил на меня заинтересованный взгляд и в свою очередь спросил:
– А вы часом не знаете Джейми Фрэзера из Эдинбурга? Понимаю, что это имя встречается довольно часто. О, я угадал?
Он догадался по выражению моего лица, всегда выдававшего мои истинные чувства.
– Он мой муж.
Доктор Штерн сверкнул ореховыми глазами.
– Вот это да! Того верзилы с…
– Да, с огненными волосами. Это он.
Подтверждая, что Штерн угадал, я кое-что вспомнила.
– Знаете ли, он когда-то рассказывал, что беседовал в Эдинбурге с натурфилософом и нашел эту беседу занимательной.
Лоренц Штерн, еврей-натурфилософ, знал настоящее имя Джейми, то есть принадлежал к кругу избранных, ведь все эдинбуржцы, так или иначе пересекавшиеся с Джейми, знали его как Джейми Роя, контрабандиста, или как мистера Александра Малкольма из тупика Карфакс, державшего печатню. Немецкий акцент Штерна изобличал его происхождение, и доктор не был разыскиваемым англичанином.
– Да-да, мы говорили о пауках и о пещерах, а встретились мы… в…
Смущение подсказывало, что его мучит совесть за необходимость выкладывать такие неприглядные подробности.
– … в питейном заведении, – вывернулся он. – Одной из… тамошних горничных пришлось близко познакомиться с крупным экземпляром Arachnida: на нее упал паук, когда мы… беседовали. Она закричала так, что переполошила весь дом.
Вспоминая, Штерн угощался сангрией на манер отца Фогдена.
– Паук уже сидел в морилке, когда вооруженный мистер Фрэзер вломился в комнату…
Сангрия отомстила натуралисту: он закашлялся.
– Миссис Фрэзер, напиток слишком терпкий, вам не кажется? По моему мнению, здесь слишком много лимонов.
Это было неудивительно, ведь сангрию готовила, наверное, мамасита, а уж она бы подмешала туда и цианиду, если бы могла, но, признаться, я не чувствовала ничего подозрительного, возможно потому, что долгое время не пила ее.
– Я запамятовал слова мистера Фрэзера, но смысл был таким, что он подумал, что я причинил девушке вред, тогда как я всего-навсего объяснял ей, с каким видом она имеет дело и как ей следует вести себя, а мистер Фрэзер счел, что я оскорбил женскую честь, и хотел было вызвать меня на дуэль, но я сумел продемонстрировать паука, по счастью, бывшего в комнате. Леди, кстати, так и не вернулась к нам.