Я улыбнулась, думая о том, что эта барышня в хлопковом платье наверняка воображает себе, будто ею заинтересовался богатый сахароторговец, а на самом деле Джейми пытался представить, что она – его дочь.
Дамскую уборную составляли три приватные кабины, гардеробная, где гостьи могли оставить шляпки, шали и верхнюю одежду, и главное помещение с большим трюмо. Более того, на туалетном столике размещались все необходимые принадлежности, а в углу стояла кушетка красного бархата, на которую мне отчаянно хотелось прилечь, но я никак не могла себе этого позволить: следовало продолжать расспросы, присоединиться к другим кумушкам и послушать, что говорят там. Туфли жали, но я, играя роль жены сахаропромышленника, не обошла еще и всей залы.
Мы с Джейми составили список кингстонских плантаций, где работали осужденные и наемные рабочие, но о плантации Эбернети удалось разузнать пока совсем немного. Я полагала, что Джейми не замедлит обратиться за помощью к губернатору, иначе зачем вообще было появляться на людях? С другой стороны, это же восемнадцатый век: одну меня бы нигде не приняли.
Кстати, о губернаторе. С чего бы он так странно отреагировал на мое имя? Видел же он меня раньше, да и Леонард, думаю, рассказал обо мне достаточно многое. Я не могла взять в толк. Узнал же он меня? Узнал, пусть я уже не в рванье и растрепанная, а несу на голове прическу и дюжину заколок с бриллиантами, и лицо мое не в разводах грязи, а в пудре миссис Макивер. Странно.
Я еще раз погляделась в зеркало, хлопнула глазами, подражая кумушкам из салона, поправила волосы, пряча их под заколки, и вернулась в залу.
За время представлений, приветствий, танцев и прочей суеты я ничего не могла поесть и теперь направлялась к столу с закусками. Кроме изысканных вин и сыров там были пирожные, печенья, конфеты, рулеты и, разумеется, фрукты. Их-то я набрала себе на тарелку и повернулась было, чтобы идти, когда столкнулась с мужчиной, одетым в черное. Заизвинявшись при виде пятнышка от манго на костюме незнакомца – мужчина отступил на шаг, – я подняла глаза. Незнакомец оказался преподобным Арчибальдом Кэмпбеллом.
– Преподобный… Какой сюрприз… – пролепетала я.
– У вас все в порядке, миссис Малкольм? – как мне показалось, с подозрением глядя мне в декольте, спросил он.
– Спасибо, вашими молитвами.
Вот это номер: пастор думает, что меня зовут миссис Малкольм, а меня представляли сегодня как мадам Александр, а о Джейми он и не слыхивал. Только бы те, кто знает меня как жену торговца сахаром, не оказались рядом!
– Я слышала о том, что случилось с вашей сестрой, это правда? Она не давала о себе знать каким-либо образом? – я попыталась перевести разговор на интересующую его тему, прежде чем он начнет расспрашивать о моих делах.