Еще можно было обыскать весь Роуз-холл, перевернув весь дом, но это тоже требовало времени: триста акров нельзя было прочесать играючи, к тому же мы не знали, где следует искать мальчика. Но кое-какие догадки у нас имелись: не будут же прятать его на плантации среди тростника, значит, нужно поочередно проверить все строения – дом хозяйки, здания сахарного завода и хижины, где живут рабы.
Чутьем я уловила вопросительный взгляд Джейлис и поняла, что она задала какой-то вопрос, на который я не ответила.
– Да, прости.
– Я всего лишь спросила, насколько глубоки твои медицинские познания, – надменно улыбнулась Джейлис. – В Шотландии, я помню, тебя знавали как знахарку и целительницу. Тебя ценят до сих пор?
– В какой-то мере, – ответила я, вспомнив «Дельфин».
Интересно, для чего ей нужен доктор? Для себя? Возможно. Цвет одутловатого лица, пятна и мешки под глазами указывали на то, что Джейлис не совсем здорова, однако же признаков какой-либо более серьезной болезни, имеющей характерные симптомы, я не видела.
– Нет, я прошу не для себя, – как она точно уловила мои мысли, прямо ведьма! – И дело вовсе не срочное, просто двое рабов заболели, и если бы ты была так любезна осмотреть их…
Украдкой брошенный на Джейми мой взгляд зафиксировал чуть заметный кивок. Рабы могли знать об Эуоне или хотя бы о том, где он находится, к тому же Джейлис сама предлагала мне проинспектировать свое жилище. Шанс нельзя было упускать.
– Миссис Эбернети, ваш сахарный пресс, кажется, не в порядке, мне стоит взглянуть. Я починил бы его, пока жена занимается больными.
Сделав такое заявление, Джейми холодно кивнул и молча вышел через веранду, засучивая рукава. Что ж, отлично, сферы наблюдения разделились: я буду осматривать жилые постройки, а Джейми – завод.
– Во рукастый, скажи? – бросила ему вслед Джейлис, не заметив подвоха. – Барнаба тоже такой был: как увидит неисправную машину, так бежит ее чинить. А как увидит симпатичную рабыню… так другое место у него чешется, – закончила она. – Идем, больные живут за кухней.
Кухня составлялась из множества пристроек, которые присоединялись к дому крытым переходом, по обеим сторонам которого рос жасмин. Он как раз цвел, разнося благоухание, и казалось, что идешь по какому-то фантастическому мосту, где пахнет цветами и гудят, подобно волынке, пчелы и шмели.
– Тебя когда-нибудь жалила пчела? – брякнула Джейлис, отгоняя назойливых насекомых.
– О, много раз.
– И меня тоже, – оживилась она. – И тоже не раз, да только мне все нипочем, разве только краснота на коже. А прошлой весной пчелка ужалила рабыню, прислуживавшую мне на кухне. Та раздулась и умерла прямо тут же, представляешь?