Все это время его ослеплял свет свечи, который постоянно приближался. Лишь теперь он взглянул на Виолу, испытывая не только раздражение, но и определенную робость.
О Боже! Она даже не потрудилась одеться или хотя бы набросить халат. В том, как она выглядела, не было ничего неприличного. Белая хлопковая ночная рубашка закрывала ее от шеи до запястий и щиколоток. На ней не было ночного чепца, ее волосы, заплетенные в косы, свободно лежали на спине.
Виола не выглядела непристойно, хотя ее ноги были босы. Она представлялась олицетворением чистоты, но именно эта рубашка позволяла вообразить, что скрывалось, а точнее, выступало под ней. Фердинанда словно обдало горячей волной, и он еще сильнее потер ушибленное бедро.
– Какое мне до этого дело? – повторила Виола его вопрос с праведным гневом. – И это в середине ночи, когда я пытаюсь уснуть?
– Ужасно глупо ставить стол посреди коридора, – выразил свое мнение Фердинанд, стараясь не смотреть на нее.
Потом он заметил свои куртку и жилет на полу. Он сам был только в рубашке, бриджах и носках. О Боже! Они находились вдвоем, после полуночи, в темном коридоре, каждый около своей спальни – и у него голова была полна мыслей, которым вовсе не следовало приходить на ум.
Похотливые мысли.
Виола же была само негодование, по крайней мере в этот момент. Она, возможно, никогда и не слышала о вожделении.
– Стол был придвинут к стене, милорд, – указала Виола с холодной вежливостью, – картина висела на стене.
Глупо бродить в темноте без свечи, когда вы пьяны и вас шатает из стороны в сторону.
– Черт побери! – воскликнул он. – Думаю, ваза стоила целое состояние.
– Не меньше, – согласилась Виола. – Она также была невыразимо безобразной.
Услышав это, он усмехнулся, глядя прямо на нее, и тут же пожалел, что не отвел глаз. У Виолы было удивительно совершенное лицо – овальное, с высокими скулами, прямым носом, большими глазами и мягкими губами, которые так и хотелось поцеловать, – оно выглядело еще красивее без отвлекающих завитушек. Ее обычная корона из кос придавала ей царственный вид. Сейчас же косы делали ее совсем юной, чистой и невинной. Фердинанда снова охватил жар, и он намеренно перевел взгляд на черепки вазы.
– Где можно найти метлу? – спросил он, надеясь, что уборка осколков вернет ему утраченное равновесие.
Но Виола неожиданно заглянула ему в лицо и рассмеялась, в ее глазах плясали веселые искорки.
– Не могу не отметить, что с метлой в руках вы будете представлять собой великолепное зрелище, – сказала она, – но будет лучше, если вы подавите свой порыв. Уже далеко за полночь.