– Его ранили?
Голос мой оставался спокойным, но руки начали дрожать. Я прижала их к телу, чтобы унять дрожь.
– Насколько я знаю, нет, – ответил Дугал, помолчал и добавил: – Он в Уэнтуортской тюрьме.
– Уэнтуорт, – повторила я механически.
Уэнтуортская тюрьма. Возведенная в конце шестнадцатого столетия первоначально как сильная пограничная крепость, она периодически достраивалась в течение последующих ста пятидесяти лет. Теперь эта каменная груда занимала площадь около двух акров и была обнесена стеной трехфутовой толщины из выветрившегося гранита. Но даже в гранитных стенах есть ворота, подумала я. Я подняла глаза, чтобы задать вопрос, и увидела на лице Дугала все то же мрачное выражение человека, которому не хочется что-то говорить.
– Что еще? – спросила я.
Его карие глаза встретились с моими; он не отвел их.
– Его судили три дня назад, – сказал он. – И приговорили к повешению.
Ледяной ком вернулся – в компании с еще несколькими. Я закрыла глаза.
– Сколько времени? – спросила я.
Голос мой звучал словно бы где-то очень далеко, я открыла глаза и постаралась сосредоточить взгляд на огне фонаря. Дугал покачал головой.
– Я не знаю. Наверное, немного.
Мне дышалось уже легче, и я разжала кулаки.
– Тогда нам надо поспешить, – сказала я, все еще спокойно. – Сколько людей с вами?
Вместо ответа Дугал встал и подошел ко мне. Наклонился, взял мои руки в свои и поднял меня на ноги. Уже не выражение сочувствия, а глубокая печаль светилась в его глазах, и это напугало меня куда больше, чем его слова. Он медленно покачал головой.
– Нет, милая, – произнес он мягко, – мы ничего не можем сделать.
В полном ужасе я вырвала у него свои руки.
– Можем! – выкрикнула я. – Должны! Вы сказали, что он еще жив!
– И я сказал, что времени осталось немного, – жестко возразил он. – Парень находится в Уэнтуортской тюрьме, а не в дыре для воришек в Крэйнсмуире! Они могут повесить его сегодня, завтра или на следующей неделе, никаких точных сведений у меня нет, но я знаю, что десять человек ни при каких обстоятельствах не в состоянии взять приступом Уэнтуортскую тюрьму.
– Ах вот как!
Меня снова начало трясти, но на этот раз – от гнева.
– Вы этого не можете знать, вы не представляете себе, что можно сделать! Просто не хотите рисковать собственной шкурой и вашей ничтожной… выгодой!
Я показала на тюки в глубине пещеры.
Дугал сцепился со мной, стараясь удержать мои руки, которыми я в неистовстве от горя и гнева колотила его в грудь. Потом, не обращая внимания на удары, он обнял меня, крепко прижал к себе и держал так, пока я не унялась.