– Или замирает в единении. Я нередко думал, не равен ли этот момент моменту рождения или смерти, как я считаю, определенному каждому человеку по-особому. Каждому мужчине… и женщине, разумеется, тоже, – добавил он, любезно наклонив голову в мою сторону. – Именно на этом изломе времени, – продолжал он, – абсолютно все кажется возможным. Вы можете заглянуть за пределы вашей жизни и убедиться, что они в действительности не более чем ничто. Когда время останавливается, вы осознаете, что в состоянии предпринять любое действие, завершить его и вернуться к себе, найдя мир неизменившимся: все осталось таким же, как было. И вы постигаете…
Он умолк, затем окончил:
– Вы постигаете, что все возможно, однако нет ничего необходимого.
– Но… вы и в самом деле что-то совершаете при этом? – спросила я. – Молитесь, я имею в виду?
– Я? Ну… я сижу и смотрю на Него.
Широкая улыбка красиво тронула изогнутые губы.
– А Он – на меня.
Джейми сидел на постели, когда я вошла в комнату; он попробовал пройти по коридору, опираясь на мое плечо. От этого усилия он скоро побледнел и покрылся потом, поспешил лечь и не возражал, когда я укрыла его одеялом.
Я предложила ему немного супа и молока, но он только головой помотал.
– Англичаночка, у меня нет аппетита. Боюсь, если я что-нибудь проглочу, меня снова начнет тошнить.
Я не настаивала и молча убрала суп.
Во время обеда я проявила бо́льшую настойчивость и уговорила его проглотить несколько ложек супа. К сожалению, он не удержал в желудке даже такого малого количества.
– Прости, англичаночка, – сказал он, – я такой отвратительный.
– Это пустяки, Джейми, и никакой ты не отвратительный.
Я выставила таз за дверь и села рядом с Джейми, откинув назад волосы, упавшие ему на глаза.
– He принимай этого близко к сердцу. Твой желудок все еще воспален после морской болезни. Видно, я чересчур тороплюсь непременно накормить тебя. Не обращай внимания и поправляйся.
– Поправлюсь. – Он прикрыл глаза и вздохнул. – Чем ты сегодня занималась?
Он был явно неспокоен и чувствовал себя скверно, но немного повеселел, когда я рассказала ему о том, что успела узнать за день: о библиотеке, о часовне, о винном прессе и под конец – об участке лекарственных трав, где я наконец-то познакомилась со знаменитым братом Амброзом.
– Он просто удивителен, – с восторгом говорила я. – Господи, я совсем забыла, что ты его знаешь!
Брат Амброз был очень высокого роста, даже выше Джейми, худой как скелет, с длинным, обвислым, словно у бассет-хаунда, лицом. Все десять длинных и тощих пальцев на руках отдавали зеленью.