— Риаллин.
И далее менторским тоном:
— Я запретил покидать мой дом. Я объяснил, что ставки крайне высоки и я ожидаю от игроков противозаконных действий, вплоть до уничтожения членов команд еще до Мертвых игр. Что именно в моих словах стало непонятным для тебя до такой степени, что посреди ночи…
Однако я перебила ректора тихим замечанием:
— Это для вас важна победа в Мертвых играх. Для меня тоже, но в значительно меньшей степени, чем спасение Гобби.
Гаэр-аш остановился.
Затем очень медленно повернулся ко мне, сделав шаг приблизился вплотную, чуть склонился и вопросил:
— Спасение Гобби?!
Кажется, я что-то не то сказала…
— Спасение Гобби, — уже не вопрошая, утвердительно произнес ректор. — Что ж, мне следовало упокоить эту нежить с самого начала.
Я испуганно оглянулась — как оказалось Гобби уже и видно не было, мое умертвие предусмотрительно скрылся.
— Туда убежал, — добросовестно сдал охранник, указывая на ближайший переулок.
Гаэр-аш повернулся ко мне, укоризненно покачал головой и устало спросил:
— Неужели все это исключительно ради нежити?!
Я отступила на шаг, опустила голову, посмотрела на вымощенный плоским камнем тротуар, затем неуверенно спросила:
— А вы поняли, кто напал на его высочество?
— Не меняй тему разговора! — отчеканил Гаэр-аш.
Подняла голову, посмотрела на ректора. Вздрогнула под его пристальным злым взглядом, неожиданно разозлившись, выпалила:
— Забыли добавить издевательское "Любовь моя"!
Усмешка промелькнула едва заметно, а после со внезапно сузившимися от ярости глазами, Гаэр-аш шагнул ко мне, низким чувственным голосом произнеся:
— Забыл, любовь моя.
Я вздрогнула повторно, никак не ожидая, что ректор повторит это! Отшатнулась и как-то неожиданно оказалась у стены дома, мимо которого мы шли. Лорд Гаэр-аш же не отступил, он сделал еще шаг, вплотную приближаясь ко мне и совершенно игнорируя своего охранника, продолжил:
— Как и ты, любовь моя, забыла о том, что я приказал сидеть в моем, любовь моя, доме и не высовывать свой, любовь моя, самоубийственно любопытный нос!
Вжавшись в каменную стену, нервно сглотнула и потребовала:
— Прекратите.
— Прекратить что?! — глава Некроса склонился надо мной, упираясь руками в стену по обеим сторонам от моих плеч.
— Прекратите меня так называть! — я задрожала то ли от негодования, то ли от ужаса, не могу даже понять от чего.
Усмешка, жесткая почти жестокая, и склонившись к самому моему лицу ректор издевательски напомнил:
— Ты сама просила, любовь моя, и как влюбленный мужчина я просто обязан выполнять просьбы любимой девушки, не так ли?!