— Фу ты! — она даже засмеялась от облегчения. — Вот ворона! Я ж его на столе оставила!
— Артем! — донеслось из палатки. — Кофе будешь?
— Конечно, буду! Сейчас!.. На каком еще столе?
— Да на работе… в Кремле. Вы позвоните товарищу Сталину или секретарю, спросите: Ира Гольдбурт — есть такая? Вам приметы скажут или… Ой. Ну, я не знаю.
— Ты что говоришь, стрекоза? Шестой час! Там либо разошлись, либо спят давно.
— Ну да — спят… Я третью неделю там работаю, так и не поняла, когда они спят.
Артем сочувственно кивнул головой.
— И как тебе там?
Ира только вздохнула.
— Серьезно все — жуть. И страшно — как бы чего неправильно не сделать. Сегодня вот отчебучила — думала, сгорю! — Она опять вздохнула. — Я люблю, когда все на ушах стоят. С детьми о-бо-жаю! Я ж в педвуз подавала, полбалла недобрала, представляете? Стенографию, дурында, выучила — конспекты писать… — Ира дернула плечом. — Правда, стенография-то как раз и пригодилась… Летом опять буду подавать, обязательно.
Артем улыбался.
— Ладно, дуй вперед. На том посту скажешь — Артем пропустил, дескать, я тебя знаю, с отцом твоим мы давние друзья. Отца твоего как зовут?
— А я детдомовская, — сказала Ира. — У меня отца нету, и мамы тоже.
У дежурного обвисли усы. Из палатки высунулась круглая голова и сварливо сообщила:
— Стынет, Артем!
— Погоди ты! Как же это, девочка… где же?
— Там, — нехотя произнесла Ира и резко захлопнула сумочку. — В богом избранной стране. Их долго не выпускали, не давали разрешения… а как пятидневная война началась, всех, кто в отказе сидел, сразу мобилизовали… Сирот потом Красный Крест развез в те страны, куда хотели уехать родители.
— О, господи, — сказал дежурный. — Ты что ж… совсем одна?
— Почему? — обиделась Ира. — У меня старший брат есть, кибернетик. Сейчас в подводники пошел. Я к нему каждое лето езжу, на лодке была. Знаете, как интересно?
— Знаю, — чуть хрипло сказал Артем и тихонько кашлянул, прочищая горло. Осторожно коснулся Ириного плеча. Ира мяукнула.
— Кофе хочешь? — беспомощно спросил дежурный.
— Нет, спасибо, Артем. Я бы пошла, а? Всю ночь черкала, то немцы, то англичане…
Артем кивнул, вынул из нагрудного кармана коробочек радиофона. Привычным движением сделал из трех пальцев какую-то «козу», небрежно ткнул в клавиатуру. Тускло блеснув, выскочила антенна, радиофон зашипел.
— Пал Семеныч? Привет! Слушай, я к тебе девочку пропускаю.
— Ну да? — спросил радиофон. — Зачем мне девочка?
— Хорошая девочка, только документ на работе оставила. Не гнать же ее обратно, сам посуди.
— Что-то девочка твоя заработалась, — с ехидцей сказал радиофон. — Пропускай, ладно.