Голоса в эфире (Долгушин) - страница 5
Через два часа его ощупью нашли товарищи, тоже перевязавшиеся веревками, нашли окончательно обессилевшего — в нескольких десятках метров от дома.
Магнитные бури и атмосферные помехи засоряют эфир, срывают радиоприем. Г. А. Ушаков помогает радисту Ходову разобрать незнакомую речь случайно пойманной станции
Ветер… — одно из самых страшных оружий арктической ночи. Он действует на нервы. Люди начинают скучать, становятся раздражительными, ссорятся.
Начальник знает это. Он напрягает все силы, чтобы подавить в себе влияние ветра, поддержать бодрое настроение товарищей. Патефон запрещен. Раньше он развлекал. Теперь раздражает. Шахматы тоже запрещены. Они кончаются ссорами. Люди изо всех сил стараются работать, сидят над книгами, изучают языки. Но толку мало. В голову все чаще и настойчивее лезут мысли о доме, о родных, возникает тревога, потом скука, тоска… Так начинаются полярные трагедии.
Один только человек не сдает. Если другие вынуждены бездействовать, то ему некогда скучать: он на своем посту и работы у него по горло. Это — радист. Срочно нужно закончить ремонт динамо и передатчика. Это его долг, его обязанность, его честь.
Все сделано. Остается самое ответственное.
Вот он укладывает последние витки обмотки. Динамо готово. Передатчик тоже. Теперь надо зарядить аккумуляторы.
Наступает ночь «по расписанию». Люди закапываются в меха и засыпают тяжелым, неспокойным сном. Тогда он начинает осторожно, чтобы никого не разбудить, вертеть ручку динамо. Проходят часы. Стрелка вольтметра медленно ползет вправо по шкале: она показывает, сколько энергии переливается в банки аккумуляторов…
Наутро он подымается позднее других. Все уже сидят мрачные, молчаливые за общим столом. Он входит и едва заметно подмигивает начальнику. Тот понимающе молчит.
— Внимание, слушайте, говорит Москва… — вдруг падает из репродуктора.
Все вскакивают с мест. Застывают неподвижно, боясь пропустить слово, как будто слышат что-то новое, необыкновенное. Потом бросаются к радисту, тискают его в объятиях, целуют.…
— Пишите радиограммы, черти, сейчас буду говорить с землей! — произносит он, сдерживая волнение.
Полярной трагедии не будет. В один миг, от одного только звука из репродуктора, говорящего о возможности связи с материком, нервы, психика людей становятся на место. Теперь можно ждать спокойно. Теперь можно работать, играть в шахматы. И пусть будет ветер. Черт с ним!
В 1931 г. на Северной Земле, по которой до того еще никогда не ступала нога человека, зимовал Георгий Ушаков с тремя товарищами. 24 апреля он, геолог Урванцев и промышленник Журавлев вышли с главной базы в большую санную экспедицию на собаках для обследования земли. На месте зимовки остался один радист, комсомолец Ходов.