Ее сердце сжималось, было готово выпрыгнуть из груди.
— Эрик, я хочу любить тебя. И я люблю. Я рада, что люблю тебя. Могу ли я бороться с этими чувствами? Нет. Как я могу не любить тебя, ведь ты изменил мою жизнь. Ты заслуживаешь быть любимым. И я подарю тебе эту любовь. Это я тебе обещаю.
Но что, если и этого ему будет мало? То, что может сделать его жизнь полной, и наполнить ее еще большей любовью — это ребенок. Ребенок, которого она не может ему подарить.
Значит нужно найти способ, чем его заменить. Ребекке лишь оставалось надеяться, что она найдет этот способ.
— Если я поклянусь, что верю в твою любовь, ты позволишь мне перенести тебя через порог, раздеть тебя, и оттрахать, словно завтра не наступит никогда?
Она знала, этот разговор ни к чему не приведет, пока его мысли затуманены страстью.
— Я не знаю, чего ты медлишь, — сказала она, откладывая этот разговор на тот момент, когда Эрик будет к нему готов. Сейчас он был готов только к сексу, да и она этого желала, тогда к чему откладывать удовольствие. — Муж, ты решил заставить меня ждать? Ты же знаешь, моя киска невероятно влажная, и это только для тебя.
— Женщина, почему ты меня мучаешь? — простонал он.
— Потому что я люблю тебя.
Она взвизгнула, когда неожиданно оказалась в его руках, и он переступил через порог.
— Добро пожаловать домой, миссис Стикс.
— Добро пожаловать домой, мистер Стикс.
— А теперь живо в постель. — Он успел сделать несколько шагов, после чего запнулся о подол ее платья и врезался в стену. — Прости, но нам нужно снять это платье. Кто вообще придумывает эти вещи? Отцы, желающие, чтобы их дочери оставались девственницами до первой брачной ночи?
Смеясь, Ребекка обхватила руками его шею.
— Муж, прошу тебя, лиши меня девственности. Сделай меня своей.
— Я собирался отнести тебя в постель, и оттрахать, будто завтра не наступит никогда.
— И если это было бы правдой, ты бы беспокоился о постели или же трахал меня прямо здесь, на полу в коридоре, задрав мое платье?
Эрик призадумался над ее словами.
— Тоже верно.
Он поставил ее на ноги, и закрыл дверь ногой. Повернувшись к нему лицом, Ребекке не могла поверить в то, что увидела.
— Эрик! А где твои брюки?
Он гордо посмотрел на свой твердый член, прикрытый краем белой футболки.
— Я снял их в машине. Подумал, что они мне сегодня больше не понадобятся.
Ребекка залилась смехом, представляя лица проезжающих соседей, видевших его, стоящим на крыльце в пиджаке от смокинга, кедах и с голой задницей. Ее щеки болели от широкой улыбки, она поманила его пальцем.
— Иди ко мне.
— У меня неприятности?