В коридоре воцарилась тишина. Вилен приоткрыл дверь. Видимо, мутанты вылетели в окно, только у двери валялись две оглушенные тушки, а третий «крокодил» ковылял по плитке, волоча крыло, в сторону какого-то отдела. Ильич вскинул автомат и одиночным добил подранка, после чего ногой раздавил головы мутантов, лежащих у порога. С минуту он прислушивался к ночным звукам. На улице по-прежнему раздавалось рычание мутантов, похоже, до них ещё не дошло, что жертва покинула своё убежище и теперь находится в пределах досягаемости. Хотя у монстров, живущих во тьме подземелий, должен быть прекрасный слух, а последние две минуты он только и делал, что шумел. Но твари не отреагировали. Может, они не обратили внимания на негромкие хлопки, поскольку им были не знакомы эти звуки, но они должны были хотя бы насторожиться.
В здании же стояла полная тишина: ни хлопанья крыльев, ни шагов по выложенному керамогранитом полу – ничего. Вилен осторожно подошёл к выбитому окну и выглянул наружу. Ночь была лунной, и местный красноватый спутник освещал руины просто прекрасно. Мутанты были внизу, их стало меньше, видимо, остальные ушли охотиться в другое место. Сейчас метрах в пяти от торгового центра расположились всего четыре особи: два здоровенных самца, и две самки, очень похожие на «девочку», застреленную им на МКАД. У всех были грязные спутанные волосы, очень длинные, самцы густо обросли шерстью на груди, спине и лице, самки были менее волосаты, зато у каждой – по впечатляющему комплекту из шести грудей. Верхние – довольно крупные и развиты сильнее, а вот нижние не больше первого номера. Надо сказать, форма грудей впечатляла. Многие обычные женщины удавились бы от зависти, увидев подобное, а мужики истекали бы слюной. Во всяком случае, до тех пор пока не разглядели бы волчий оскал этих «красоток».
Похоже, у мутантов, оставшихся внизу, в самом разгаре был военный совет. Они коротко перерыкивались друг с другом, скаля клыки. Наконец самый большой самец не выдержал и приложил лапой стоявшую рядом с ним напарницу так, что та пролетела метра два по воздуху. Самке удалось перевернуться в полёте, и приземлилась она на четвереньки, после чего, разогнувшись, обиженно потёрла ухо. Затем что-то рыкнула, причём тональность после оплеухи явно изменилась, она признала свое поражение, и этот рык можно было принять за извинение. Вилен продолжал наблюдать за группой мутантов. Второй самец, с мышцами качка, подсевшего на допинг, в ругань товарища с бабами не лез. Он не сводил немигающего взгляда с запертой двери, но больше всего Вилену не понравилось то, что в руке он сжимал какую-то железку, на конце которой проволокой был прикручен широкий столовый нож.