– Прыгать, – решил Вилен.
Ильич бросил взгляд на пузырящуюся жижу: вот до неё было как раз недалеко – метра три, не больше, даже если он обвяжется верёвкой и сорвётся, то по-любому искупается. И, скорее всего, быстро и мучительно начнёт распадаться на атомы. Выбрав участок, где покрытие было чуть получше, он отошёл метров на пять. История знала примеры, когда человек в состоянии стресса перепрыгивал и десятиметровые провалы, вот только на нём точно не было костюма, который просто не приспособлен к занятию легкой атлетикой, рюкзака за спиной и автомата.
– А-а-а-а-а, – заорал он что есть мочи, нагнетая в себе ярость, и взял разбег.
Нога оттолкнулась всего в двух сантиметрах от края провала. Тело буквально швырнуло на другую сторону. Вилен летел как в замедленной съёмке, он успел даже посмотреть на бурлящую под ногами жижу. Ему не хватило всего десятка сантиметров. Сильно ударившись грудью о бетонную плиту и едва не проткнув себя ржавой арматурой, парень кое-как зацепился за щель в асфальте. Старая бетонная плита, изъеденная испарениями, слегка качнулась, но устояла. Уцепившись другой рукой за обломок ограждения, Вилен втянул себя на дорогу, отполз от края, переводя дыхание. Грудь болела страшно. С трудом поднявшись, он осмотрел костюм. Повезло. Нога, пробитая арматурой при встрече с Прыгуном и слегка потянутая во время прыжка, начала ныть, всё остальное в норме. Вилен уж было решил, что проблемы позади, взял автомат в руки и собирался было идти дальше, как вдруг воздух вокруг него уплотнился и стало тяжело дышать. Вилен обернулся. Прямо из жижи поднималось нечто, похожее на спрута, точнее описать это переплетение щупалец было невозможно. Каждое – метра по четыре длиной. Смотреть, откуда они растут, Вилен не стал, как, впрочем, и дожидаться, пока клубок распутается и атакует.
«Не можешь победить, отступи», – говорил сержант в учебке. И Вилен побежал. Отступление не есть бегство. Когда сопротивление бессмысленно, надо уходить. Длинная очередь ничего не решит, а вот в том, что щупальца атакуют его и растерзают, сомневаться не приходилось. Пятьдесят метров за пять секунд, в неудобном костюме, парень мог собой гордиться. Ушибленная грудь ходила ходуном, сердце пыталось проломить ребра. Он остановился и обернулся. Над провалом бесновалось Нечто. Сквозь бирюзовое марево Ильич видел только очертания. Ему стало по-настоящему страшно. Никакому описанию Нечто не поддавалось, фактически там выросла живая стена из сплошных переплетений высотой метра в три. Вилен судорожно сглотнул и попытался успокоить дыхание. Ему повезло, опять повезло. Выбирайся он наверх чуть дольше, и его бы уже ничто не смогло спасти. Выровняв дыхание, Ильич тронулся дальше. Теперь стало ясно, что в мареве могут жить некоторые твари, а значит, нельзя чувствовать себя в безопасности.