Заиграли звуки вальса, и мы закружились… А после танца отправились в гостиную за мороженым…
Никогда не забуду взгляд графа. Мы снова оказались в пустой комнате одни… и тогда он поцеловал меня… Затем вдруг смутился и, извиняясь, попросил, чтобы я не рассказывала родственникам о его внезапном порыве.
— Надеюсь, завтра вы посетите салон Софи Карамзиной? — поинтересовался он.
— Возможно, — сдержанно ответила я, — но мне бы хотелось, чтобы вы нанесли нам визит завтра в обед… Простите за вольность…
Понимая, что мое предложение прозвучало слишком необдуманно, я спешно добавила.
— Полагаю, мои родственники будут очень рады видеть вас своим гостем.
— Я был бы счастлив нанести вам визит. Ваши родственники весьма уважаемые в свете люди…
"Уважаемые в свете люди"… Я вздрогнула. Ах да, опять светский снобизм! Будь мои родственники "неуважемыми в свете", граф не стал бы даже говорить со мною…
В это мгновение граф коснулся поцелуем моей руки и напомнил о следующем танце, что прогнало все мрачные мысли.
В зале мы встретились с Ростоцким, который окинул графа удивленным взглядом, будто не ожидал увидеть его на этом балу.
— Простите, — наконец, произнес Ростоцкий, — граф, будьте любезны уделить мне пару минут…
— С превеликим удовольствием, — ответил граф, — но после вальса. Барышня обещала мне этот танец. Если я его пропущу, то буду очень огорчен, поскольку другие танцы барышни Александры заняты…
Ростоцкий сдержанно кивнул.
— Разумеется, я подожду, граф.
После танца я вернулась к сестре, пытаясь собрать спутанные мысли.
— Граф Н*, оказывает тебе внимание, — удивленно произнесла она.
Да, она произнесла эти слова именно удивленно. Ничего не могу понять. Ростоцкий тоже не мог скрыть явного удивления. Неужели они уверены, что я недостойна графа? Неужто всему виною мои манеры? Или проклятый мистический дар?
К нам подошел Ростоцкий.
— Мне стыдно признать, но я дурно думал о графе, — произнес он натянуто.
— Позвольте узнать причину? — прямо спросила я.
Серж замялся.
— Граф был дружен с Коко, не так ли? — хихикая вмешалась в наш разговор одна из дам. — Неужто вы заподозрили его в убийстве?
Я внимательно смотрела в глаза Ростоцкого, ожидая ответа.
Мне были понятны его чувства и боль утраты любимой, но подозревать в убийстве всех, кто был знаком с Коко — безумие.
— Возможно, заподозрил, — ответил он усталым тоном.
— Все возможно, — продолжала болтливая дама, — граф мог убить Коко, как и любой из ее поклонников. Обычно эти прелестные особы слишком любопытны и умеют разговорить любого. А затем, после разлуки разлуки, куртизанки решаются на шантаж, желая заполучить от былого благодетеля хороший доход.