— Ты даже можешь этим зарабатывать, — похвалила ее я.
Когда дом засиял чистотой, мы перебрались в сад. Передать не могу, сколько Алиска выполола там сорняка. Я только диву давалась, откуда бедняга силы берет. Потом она подмела дорожки и, пока я трепалась по телефону с тетушкой Ниной Аркадьевной, расписывая ей ужасы дачной жизни, Алиска даже замахнулась на заброшенный бассейн — попыталась его от позапрошлогодней листвы очистить. Тут уж я запротестовала:
— Хватит! Оставь что-нибудь на следующий раз. Пойдем лучше в дом пить кофе.
Но и в доме Алиске покоя не было, так бедняжка разошлась. В столовой она случайно заметила, что в шкафчиках полнейший беспорядок, и, пока я кофе пила, занялась сортировкой посуды. Я ободряла ее восхищенными возгласами.
Поздним вечером мы, усталые, но довольные, вернулись в Питер. Я еще держалась кое-как, Алиса же просто валилась с ног. Но как она была хороша! Хороша снова!
Утром нас истошным криком разбудила Марго.
— Он побежал! Побежал! Видите? Видите? — кричала она.
Мы с Алисой вскочили с кровати да прямо в ночных рубашках и бросились в прихожую. Марго стояла на лестничной площадке и, лихорадочно жестикулируя, разговаривала с Симочкой, к которой я и обратилась, как к человеку трезвому, даже разумному.
— Кто и куда побежал? — пытливо спросила я.
Симочка пожала плечами и выразительно посмотрела на Марго, мол, какой с нее спрос?
Марго, заметив взгляд, надулась и, грохоча ведрами, прошествовала в оранжерею. Оттуда тотчас донеслось ее заунывное бормотание:
— Да возвратится зола к источнику живых вод, и да сделается земля плодородной, и пусть жизнь производит дерево посредством трех имен, которые суть Нетзах, Ход и Иезод, вначале и в конце, через Альфу и Омегу, которые заключаются в духе Азота. Аминь.
На лице Алисы появилось благоговение, а мы с Симочкой переглянулись.
— Что это она там заговаривает? — подозрительно спросила я.
— Растения, наверное, — с важным видом пояснила Алиса. — Слышала же, речь идет о золе, о дереве.
Симочка покачала головой и спросила:
— Здесь кофе еще угощают?
— Угощают, — заверила я.
И мы отправились пить кофе. Симочка с удивлением отметила:
— Алиса, ты сегодня великолепно выглядишь.
— А все потому, что пропала хандра, — с гордостью сообщила я. — Алька погибает от безделья.
— Сама же запретила мне работать, — буркнула Алиса.
Я рассмеялась:
— Ха! Работать! Картины малевать! Это она называет работой!
Симочка хотела что-то сказать, судя по выражению лица, вступиться за Алису, но, слава богу, ей помешала Марго. Она снова истошно завопила:
— Он побежал! Побежал!