В комнате Лева занял свое место за столом, пригубил остывший горьковатый чай.
– Налить свежего? – спросил Сергачев.
– Спасибо, нет, – ответил Лева. – Так я вас слушаю.
– Нашли убийцу?
– Находят грибы, Денис Иванович.
– Как вы выражаетесь? Выявили? Установили?
– Следуя вашей теории, убить Качалину имел основания не один человек. И вы в том числе. Не так ли?
– Так. – Сергачев кивнул. – Так. У меня оснований, возможно, больше, чем у кого-либо иного. Если вы следили за ходом моих мыслей, ложных оснований, подтасованных, подложенных шулерской рукой.
– Вашей рукой, – уточнил Лева.
– Моей рукой, – согласился Сергачев.
– Но вы не убивали?
Сергачев не ответил, взял стоящий на столе бокал с какой-то жидкостью, видимо, с коньяком.
– Вы могли бы не пить?
– Не забывайте, инспектор, вы у меня в гостях. – Сергачев отхлебнул. – Вы у меня, а не я у вас.
«Верочка сказала, что Сергачев – человек слабый, – вспомнил Лева, – а я не поверил, считая себя слишком умным. Слабый, значит, на самолюбие не давить… Мягче, инспектор, мягче…»
– Гость может обратиться к хозяину с просьбой?
– Может, может. – Сергачев поставил бокал.
– Вы точно помните, что были у Качалиной только утром?
Сергачев снова не ответил, взглянул устало. Выглядел он плохо, морщины стали резче, глаза слезились.
– Презумпцию невиновности пока не отменили? Вы этот вопрос уже задавали. У вас есть основания мне не верить?
– Возможно.
– Мне надоела добровольно-принудительная беседа. – Сергачев поднялся, допил из бокала. – Я только вычищу зубы и умоюсь.
– И что дальше?
– Мы все поедем к вам на Петровку, где следователь нас официально допросит. Разве не так? – спросил Сергачев.
– Пусть будет так, – согласился Лева. – Заходите за нами, мы сейчас же и поедем.
Он задержался в дверях, давая возможность Сергачеву одуматься, но тот насмешливо сказал:
– Признаний под занавес не последует…
– Мы сейчас поедем в управление, – заявил Лева, входя в квартиру. – Процедура обязательная!
Вера заявила:
– Я не могу, я на работе.
Лева посмотрел на девушку и не отводил взгляда, пока она не отвернулась. Неторопливо взял объяснение Бабенко. Все, что написал Толик, было хорошо знакомо, лишь последние строчки привлекли внимание. По его словам, мертвая Качалина лежала совершенно не так, как была обнаружена Верой и Сергачевым, как застали тело эксперт и Гуров. Он перечитал объяснение еще раз – уже полностью сложившаяся картина преступления, кто именно и в какое время убил Качалину, распалась, будто по только что созданному цельному сосуду ударили молотком. Лева смотрел на осколки и решал, как же теперь собрать все воедино. И вдруг он понял, что последние полчаса занимался самообманом, пытался убедить себя в том, что версия сложена правильно, а от двух фактов, которые в созданную им картину преступления не вписывались, взял и отвернулся, словно фактов этих не существует.