Догадка его подтвердилась, поскольку немцы заявились сюда на ужин. Было их около сорока – два взвода. Интересно бы узнать, чем они тут занимаются? От фронта далеко, для фуражиров – слишком много. Вывели с фронта для отдыха? Наверное, могли найти место получше.
Саша решил не строить догадки, а выяснить все ночью.
Когда на окрестности опустилась ночь, он двинулся в село. Сначала шел в полный рост, потом – пригнувшись. Сразу направился к зданию школы. По причине позднего времени она была закрыта. Конечно, ведь повара встают рано, к завтраку пищу приготовить надо. Чего им здесь в это время делать?
Недалеко от длинного здания Александр улегся за плетень и замер. Столовая – не воинский объект, не склад, но часового здесь поставить немцы вполне могли бы. Хотя что там охранять – котлы да ложки?
За плетнем Саша пролежал не менее получаса – никакого движения вокруг. Был бы часовой, он бы уже себя выдал – шумом шагов, покашливанием, металлическим стуком оружия.
Александр направился к задней части здания – туда, где обычно располагается служебный вход. Обычно там двери похуже и запоры.
Однако вопреки его ожиданиям дверь оказалась добротной, и замок – тоже. Ломать замок было нечем, да и шуметь нельзя.
Но рядом Саша увидел небольшое оконце.
Он стянул с себя телогрейку, приложил ее к стеклу и ударил локтем. Стекло треснуло, осколки попадали внутрь, зазвенели. Но снаружи, да еще сквозь прикрытое телогрейкой окно звон слышался приглушенно.
Саша раскачал и вытащил из рамы крупный осколок стекла, бросил его внутрь. Прислушался. Тихо. Он подпрыгнул, подтянулся на руках и, перевалившись через подоконник, ударился обо что-то. Темновато.
Найдя на ощупь дверь, он открыл ее. Перед ним был обеденный зал: длинные столы, скамейки. Толкнулся в другую дверь – она была заперта на внутренний замок.
Саша надел телогрейку, которую до этого держал в руке, в два прыжка разогнался и выбил плечом дверь, сорвав замок. Ни черта не видно – комната не имела окон.
Саша вытянул вперед руки, сделал шажок, другой. Руки наткнулись на стеллажи. Он двинулся вдоль стеллажа, почувствовал запах. Александр давно не ел, и обоняние обострилось, как у собаки. Пахло хлебом. Он слепо пошарил рукой и наткнулся на армейский кирпичик хлеба. Схватив его, он впился в горбушку зубами, отхватил изрядный кус и стал жевать. Желудок тут же ответил голодным спазмом.
Второпях съел полбуханки.
Держа в левой руке хлеб и откусывая от него, он стал медленно продвигаться вправо, пока не наткнулся ногой на мешок с какой-то крупой. Каши бы сейчас сварить да поесть горяченького! Он провел левой рукой по стеллажу и обнаружил на нем банки. Черт! А у него – ни мешка, ни «сидора». Рисковать головой из-за булки хлеба – неразумно. Надо забрать продуктов сколько можно.