Ну вот. Вроде всё готово к встрече с уродом, которому меня подарил император Дэмонион. Остаётся малость — постучаться в дверь.
* * *
В комнате полностью погашен свет. Стою возле распахнутых дверей балкона, вслушиваясь в звуки вечера, наполненные стрёкотом цикад, пением неугомонных птиц. Откуда-то издалека со стороны поселения доносится едва уловимая деревенская музыка.
Прохладный ветер дует в лицо, спутывая мои волосы, которые за последнее время умудрились отрасти почти до плеч. Если бы не светлый оттенок, с такой причёской меня вполне можно было бы принять за дарийца. На родном Альтаире мужчины все как один отдают предпочтение коротким причёскам. Однако прожив столько лет на тёмной планете, я, кажется, начинаю невольно перенимать обычаи, привычки, вкусы этой расы.
Звезда Сатаба окончательно скрылась за горизонтом. Малиновое зарево превратилось в чёрное звёздное полотно, на котором вольготно расположились ночные светила Дария лучезарный Тус и блеклая Наоки. Ловлю себя на мысли, что там — на моём родном Альтаире, куда я в случае благополучного исхода переговоров отправлюсь через неделю, мне будет не хватать всего этого: бескрайних равнин, пугающих гор, опасных скал, мощных волн океана. Палящей летней жары и пронизывающего Катарского зимнего холода.
Планета контрастов. Странная планета. Такая непохожая ни на «правильный» размеренный Альтаир, ни на высокотехнологичную Землю, на которой уже давно не осталось почти никаких природных ресурсов из-за варварского расточительства корпораций.
Да. Мне будет не хватать этого дикого необузданного Дария, с его варварскими, но при этом предельно однозначными, не терпящими трактовок, законами и устоями. Тёмной планеты, где жизнь неразрывно связана со смертью.
Парадокс! Нигде и никогда я не был так счастлив и так свободен, как на этом «варварском» Дарии. Даже в нищем промозглом Катаре у меня было куда больше свободы, чем на Альтаире при императорском дворце. Потому что именно здесь мне была дозволена такая роскошь, как быть собой. Без кучи наставников, которые контролировали бы каждый мой шаг, регламентируя, что мне думать, что чувствовать. Без обязательных антиэмпатических вакцин. Надо же… Оказывается, мне есть за что поблагодарить Дарий.
Я настолько ухожу в свои мысли, что не сразу замечаю, как дверь спальни приоткрывается, и на пороге возникает она…
Моя Адамаск.
* * *
На мой стук никто не ответил, поэтому я решила зайти в комнату сама. В конце — концов, меня сюда приглашали.
Глаза не сразу привыкают к темноте, царящей в спальне. Не горят даже свечи. Контуры дорогой мебели прорисовываются исключительно благодаря тусклому серебристому свету Туса и Наоки, проникающему в спальню через огромные балконные окна.