На нервной почве у землянина действительно начинается икота.
— Ложись спать, я тебя подменю, — Эван снимает плащ, чтобы отдать его мне.
— Не надо, я покараулю, — слышу из темноты голос брата. — Я отдохнул, а полночи не спал.
Надо же! Анигай почти нормальным тоном разговаривает с Эваном! Пугающий прогресс.
— Хорошо. Если что — сразу буди.
Снова укладываемся спать. На этот раз утыкаюсь лицом в грудь альтаирца. Не хочу, проснувшись среди ночи, наткнуться глазами на видение а-ля синюшная старушенция. Хуже всего, что меня терзают сомнения: не связана ли эта повешенная каким-то образом со мной и братом? Сейчас вспоминаю: мы с Анигаем уже натыкались на этот отголосок в детстве в лесу. Но видели её издалека, не так близко. Вот только как всё это связано с нами — не пойму.
Закрываю глаза, однако сон не идёт. Сейчас, как никогда, мне хочется, чтобы мой старый друг детства Эван был рядом со мной, чтобы поговорил со мной, успокоил, развеял страхи.
Но альтаирец, увы, молчит.
Это так странно: чувствовать тепло его тела, крепкие руки, обнимающие меня и в то же время понимать, что он нет со мной. За годы разлуки мы из лучших друзей превратились в чужих людей. Это больно, обидно и, боюсь, уже непоправимо.
— Почему ты на меня злишься? — не выдерживаю, шепчу я.
— Потому что тебя больше нет, — тихо без эмоционально отзывается альтаирец и закрывает глаза, всем своим видом показывая, что не намерен поддерживать этот разговор.
* * *
Утро выдалось на редкость морозным. На траве, кустах, листьях деревьев — лёгкий налёт инея. И это называется лето! Похоже, в Сумрачном лесу нет правил и законов даже для времени года. Здесь и в разгар зноя может пойти снег. Не лес, а сплошная аномалия!
К несказанной радости Мэд, Анигай обнаружил неподалёку от нас лесное озеро. Прозрачное, заросшее по берегам огромными ярко-малиновыми кувшинками.
Отправив парней на охоту (жутко хочется есть), мы с подругой приводим себя в порядок: умываемся, чистим одежду. Вода в озере оказывается на удивление тёплой. Почти горячей. Теперь я понимаю, почему над озерной гладью стоит пар, который я по началу приняла за туман. Меня так и тянет искупаться, хотя умом я понимаю: озеро в Сумрачном лесу может таить ещё большую опасность, чем дебри.
Мэд садится на огромный валун, разувается и опускает ноги по колено в воду.
— Кому скажи — не поверят! — ворчит она, — в воде гораздо теплее, чем снаружи! Может искупаемся, пока парней нет?
Идея заманчивая и опасная одновременно. С одной стороны, лезть в омут Сумрачного озера — дело заведомо не предвещающее ничего хорошего. Но с другой — я «птица водоплавающая». Даже живя в Катаре, где в доме не было никакой воды, я не могла ходить грязной. Каждый день мы с Анигаем из колодца вёдрами таскали и грели воду, чтобы сполоснуться. А когда по-соседству поселился Эван, я и вовсе приноровилась отмокать в своё удовольствие в его ванной, предварительно выставив мальчишку-альтаирца из его же собственной комнаты. Благо, он никогда не сопротивлялся. Да… В детстве я вертела Эваном, как хотела, зато теперь словно чужие люди.