Северный катарский ветер, как обычно, лютует. Обледенело всё: промёрзшая земля, горы, редкие деревья. Кажется, ещё немного и я сама покроюсь коркой льда. И это называется весна!
Зелень в горах Катара появляется лишь в середине лета, а пока разве что мох встретишь. Тёмно-зелёный. Многолетний. Или карликовые кустарники, тоскливо пробивающиеся сквозь многовековые скалы. В этом, пожалуй, и есть весь Катар. Здесь всё, включая людей живут, не столько «благодаря», сколько «вопреки» суровой северной природе, то и дело норовящей похоронить всё живое под непролазными метровыми сугробами и толстой заветренной коркой льда.
Отдельными островками среди Северных гор выделяется ярко-зелёная хвойная тайга — часть Сумрачного леса. Она начинается метрах в пятнадцати от меня, но лично я туда ни ногой! Что я дура? Опасное местечко, скажу я вам! Там запросто можно наткнутся на призраки-отголоски, которые неминуемо уведут тебя в чащу, где сведут с ума. Поэтому даже сейчас, опаздывая, я всё равно не рискую идти к шахте через хвойные заросли, предпочитая более длинную обледенелую горную тропку. Конечно, мало приятного пробираться по краю опасного ущелья, но уж лучше так, чем чокнутся в Сумрачном лесу.
С каждым шагом дышать всё труднее. Чем выше в горы, тем более разряженным становится воздух. Уж поскорей бы спуститься к копьям, там хоть и висит рудниковая пыль, но дышится всё равно легче.
Небо пронзительно синее. Ни облачка. Вот не везёт так не везёт! Лучи звезды Сатаба — дневного светила Дария безжалостно отражаются от ледяной корки, покрывающей, словно стеклянным панцирем, горы, заставляя глаза до боли слезиться. Лучше бы грели, чем ослепляли, — в который раз выругиваюсь я.
Звезда Сатаба в аккурат расположилась посреди небосклона. Полдень. Опаздываю примерно на час. Брат точно меня убьёт! Особенно узнав причину опоздания — моего спутника, который идёт, запыхавшись, следом. Дышит тяжело. Впрочем, чему удивляться: если уж мне — дарийке не по себе от разряженного воздуха, то что взять с мальчишки-альтаирца, для которого кислорода Дария и в низине-то не особо хватает?
— Ада, я давно хотел тебе сказать… — договорить мой альтаирец не успевает — заходится в очередном приступе кашля.
Ну сколько раз ему говорить, чтобы теплее одевался и не открывал лишний раз рот на морозе?! Ведь знает же — климат Катара вреден для его слабых лёгких.
Худенький, бледный, болезненный. До несуразности долговязый. Белобрысая ворона на фоне крепких темноволосых дарийцев. И без того здоровьем не блещет, так ещё додумался увязаться за мной в горы! Говорила же: не ходи! Но кто бы меня слушал?! Эван хоть и физически хилый, зато по характеру упёртый! Вот загнётся не ровен час в этих промозглых горах и тащи его потом на себе! Подозреваю, он только с виду такой щупленький, а попробуй поднять и с места не сдвинешь! Тем более я — тощая недокормленная двенадцатилетняя девчонка. Объясняйся потом перед его опекуном — священником, почему у его подопечного опять приступ случился! Ещё и виноватой останусь!