Растерянно смотрю на брата в поисках защиты и поддержки, но, похоже, эти двое сегодня спелись.
— И не смотри на меня так! Я с альтаирцем полностью согласен. Лично в следующий раз твою дурную бошку ему топить помогу.
От обиды и пережитого нервы окончательно сдают. Губы предательски трясутся. Чем сильнее я пытаюсь взять под контроль расшалившиеся эмоции, тем хуже у меня это получается. На глаза наворачиваются слёзы. Нет! Ну это уже ни в какие ворота не лезет! Только разреветься перед всеми и не хватало! На моё счастье внимание рассерженного Анигая переключается на Мэд.
— А ты, курица общипанная, куда смотрела?! Почему нас сразу не позвала?!
— Это я-то не позвала?! — возмущению подруги нет предела. — Да я тут же кричать начала, как она под воду пошла! Да если бы не я…
— Если бы не ты, кошка драная, она бы вообще в озере не оказалась. Готов спорить — это ты её подбила туда полезть! Ты же без комфорта и дня прожить не можешь!
— Да ты… Да ты… Драг обрезанный! Вот ты кто! — разъярённая обиженная шатера переходит на визг. — Видела я тебя в одном месте! Да кто ты такой, чтобы мне претензии предъявлять?!
— Вот брошу тебя здесь на растерзание обрезанным драгам, и узнаешь тогда, кто я такой…
Пока эти двое самозабвенно орут друг на друга, Дэрэк решает заняться общественно-полезным делом — разведением костра. Замечаю на траве связку дичи. Видимо, у толстяка-землянина, скандал — скандалом, а завтрак по расписанию.
Всё ещё злой, как стая драгов, Эван садится под дерево рядом со мной.
— Не смей никогда больше так меня пугать, — тихо произносит он.
Так мы и сидим, молча наблюдая за тем как Анигая с Мэд ругаются друг с другом, а Дэрэк неуклюже общипывает какую-то лесную птицу. К моему облегчению, постепенно ком откатывает от горла. Слёзы отступают. Наши плечи с Эваном соприкасаются. Такое знакомое и родное тепло его тело невольно успокаивает меня. Закрываю глаза. Это так странно: прошло столько лет, а я как сейчас помню, как мы с мальчишкой-альтаирцем вот так же сидим плечо к плечу за церковью на поляне, поросшей за лето разноцветным душистым ковром полевых цветов, семена которых привёз с Земли священник.
Незабудки. Да. Кажется, они так назывались.
И болтаем. Весело. Беззаботно. Обо всём на свете.
Какими же мы были всё-таки счастливыми в том забытом Богом и Отаром промозглом Катаре.
— Я слышала в озере голоса, — не выдерживаю, признаюсь я. — Мужчина и женщина. Они ругались. Он обвинял её в предательстве, а она… В каком-то убийстве. Я толком не разобрала. Не понимаю… Зачем озеро дало мне услышать всё это.