Спасло ситуацию, как ни странно, появление «в ринге» самого активного среди прорвавшихся бойца. Расталкивая собратьев, вперед выперлось самое настоящее пугало – в балахоне из мешковины, с руками-крюками и хеллоуиновской тыквой вместо головы. Вот с этим противником точно можно было не церемониться! Алексей нанес останавливающий удар ногой по корпусу и, пока пугалище поганое пыталось восстановить потерянное равновесие, успел выхватить клинок из ножен. Серебряный кинжал вошел в бутафорскую тыкву, как в масло. Тут же из того места, которое у нее изображало рот, повалил серый дым, и манекен, лишенный придававшего ему подобие жизни нечистого духа, рухнул мешком под ноги остальным нападавшим. Самое время – они уже оттеснили Алексея к окну настолько, что он побаивался при особо сильном ударе или толчке вылететь наружу. Что ж, секундную передышку он честно заработал.
– Ты что, уснул там! Или ведьмы такие смазливые попались, что оторваться сил нет?! Лезь давай уже! – надсадный ор Георгия показался Леше воистину райской музыкой. Бросив краем глаза взгляд в окно, он увидел, как там раскачивается его спасение. Одним прыжком вылетев наружу, Алексей, уцепившись что было сил за трос, завопил: «Тяни!» и тут же устремился вверх, по возможности помогая подъему. Последние пару метров он уже практически бежал по стене, отталкиваясь от нее ногами. Сожаление вызывало то, что не было никакой возможности не то что кинуть чем-нибудь, а хотя бы плюнуть в высунувшиеся вслед ему из окна мерзкие хари и личины. Хари, в свою очередь, разочарованно клацали зубами вслед ускользнувшей добыче и обиженно тянули вверх корявые грабки.
Закончив «восхождение» (а, если честно, встав на ноги, будучи выдернутым наверх мощным рывком Георгия), Алексей смог перевести, наконец, дух и осмотреться. По правде говоря, место, где они оказались, зрелище собой представляло донельзя плачевное. Все, что на крыше могло развалиться и рухнуть, рухнуло и развалилось. Роскошно смотревшиеся в лучах закатного солнца стеклянные пирамиды над фасадом теперь превратились в жалкие груды битого стекла и покореженного металла. Да и все остальные детали пейзажа, что выхватывали из темноты включенные братьями тактические фонарики, выглядели не лучше. Сделав пару шагов вперед, от края, Алексей почувствовал, как опасно завибрировала под его ногами, проседая, поверхность крыши. Вся ее середина, лишившись даже той хлипкой опоры, что была, кажется, готова была обрушиться внутрь здания под весом дождевого «озера», уже еле сдерживаемого натянутыми до предела полиэтиленовыми полотнищами. Хотя, может, это и хорошо? Вот начнется пожар (мысли о нем упорно не желали покидать Алексея), а тут – такой резервуар. Открыть воде дорогу внутрь, так, пожалуй, все и потушит.