Валерий Шкитько, заместитель командира местного «Беркута», не любил богачей. И дело было вовсе не в зависти к их деньгам, коттеджам, «меринам» или длинноногим девкам. Пусть подавятся! Дело было в том, что абсолютное большинство богатых людей, с которыми Шкитько доводилось тесно пересекаться – что поделаешь, такова уж специфика службы! – были нуворишами, свои большие деньги не заработавшими, а укравшими, «отжавшими» либо «вымутившими» иными насквозь криминальными способами. А еще они были абсолютно полными, законченными подонками. Безжалостными, беспринципными и вдобавок трусливыми. Исключение для Шкитько составлял разве что один мужик, реально денежный, занимавшийся то ли бензином, то ли чем-то таким. Лет семь назад какая-то совершенно отмороженная шайка малолеток похитила у него дочку, и коммерсант побежал не к бандитам, а к ментам. Не стал расплываться в соплях, истерить, а четко и правильно выполнял все инструкции. В результате вместо купюр с портретами президентов далекой страны, отморозки получили возможность познакомиться на своих вшивых шкурах со всеми прелестями действа, известного как «силовое задержание». Получилось оно настолько силовым, что произвело неизгладимое впечатление даже на отнюдь не страдающего избытком человеколюбия, особенно в отношении бандитов, Семенова. Прибыв на место, генерал первым делом согнал парочку «беркутов», увлеченно трамбующих в асфальт горе-киднепперов, с их жертв, которые к тому моменту практически уже полностью погрузились в дорожное покрытие. Потом окинул «поле битвы» орлино-генеральским взором и вслед за невероятно сложной матерной тирадой смущенно молвил: «Не, ну, мужики… чего-то вы перебрали!» Никаких оргвыводов, впрочем, не последовало, а благодарный и восхищенный совершенно искренне профессиональной работой ментов богатей отблагодарил – завалил талонами на горючку, а потом «выкатил» такую «поляну», что от перегара элитных сортов коньяка и виски здание «Беркута» проветривали с месяц. Но это было опять-таки лишь исключение среди общей череды сволочей и гадов.
Абсолютным символом всех тварей-богачей, на котором его к ним ненависть и презрение странным образом персонифицировались, стали для Шкитько… устрицы! Впрочем, имелось тому вполне рациональное объяснение. Одно из задержаний заезжего «авторитета» пришлось проводить в самом роскошном на весь город рыбном ресторане. Мальчики из охраны «авторитета» оказались зоркими, резкими и хорошо вооруженными. В итоге, чтобы не схлопотать пулю практически в упор, Валере не оставалось ничего, кроме как перевернуть стол и рухнуть за него, пытаясь укрыться. Так уж вышло, что сидевшие за столом «клиент» и его собеседники изволили кушать устриц. Когда Шкитько разглядел и унюхал, во что именно он ляпнулся буквально мордой, ему стало очень плохо. Бравого спецназера, с олимпийским спокойствием взиравшего на развороченные двенадцатым калибром трупешники, но патологически не выносившего запаха любых морепродуктов, вывернуло. В горячке перестрелки сразу внимания никто не обратил, но вот потом подколок хватило надолго. В результате зажравшиеся «крутые» и предмет их пожирания именно тогда слились для Валеры в один яркий и гадкий символ.