— Где деньги? — Сашка дубинкой саданул по толстому бедру. Эрна взвизгнула, тоненько завыла, слёзы размыли макияж, лицо в краске и крови выглядело клоунской маской. Сразу выказался её возраст. Дрожавшей рукой она указала на шкафчик трюмо. Пачка пятидесятидолларовых банкнот и толстая пачка шведских крон перекочевали в карманы подростка.
— Ещё есть? — дубинка опустилась на второе бедро, вспух багровый рубец. Александр подождал, когда эстонка кончит выть.
— Там… в гостиной… в серванте! Там и твоё свидетельство о рождении.
Выкручивая пальцы, он содрал дорогие кольца, чуть ли не с мясом сорвал с мочек серьги. Из изящной шкатулки, инкрустированной слоновьей костью, выгреб два жемчужных ожерелья и хризолитовое колье с желтовато–зелеными камнями. Дубинкой тыча в толстый зад, страшную хнычущую Эрну погнал в подвал.
Возле безжизненного охранника он уложил хозяйку, простынями связал ноги и руки, забив рот её же кокетливыми трусиками. Перевернув эстонку, дубинкой он превратил задницу в одну сплошную красноту. Убивать её он не хотел. Ежели телохранитель отдал концы, подельники сами спрячут мертвяка. К этому времени он будет уже далеко.
* * *
Разве мог он об этом рассказать Яне, тот случай, как незаживающая рана в сердце…
— А разве этого ты не стоишь?
— Может, и стою, но, видно, не для тебя… — Она чувствовала себя виноватой, что нечего ему предложить. Нет ничего более несправедливого, чем женщина, боящаяся, что утратила свою сексапильность. В отличие от мужчин, которые ей встречались, Александр не пытался ею завладеть. Но в тоже время и не отталкивал. Он же прекрасно знал, как завоевать женщину, надо ей просто дать возможность переполниться любовью и желанием…
У стены девушка рукой оперлась о бедро, не замечая, что этим как бы выказывает свою профессию… Когда чем–то одним долго занимаешься, пусть даже неприятным, вырабатывается умение, которое и с годами, если даже отойдешь от дел, не исчезает. Только сейчас она поняла, отчего так незнакомо заныло сердце. Для женщины самое тяжелое — это жить без нежности. Мужчина волен желать от женщины чего угодно, но если он не намерен вести себя с ней не по хамски, он должен дать ей возможность поступать в согласии с ее глубочайшим самообманом…
Скрестив ноги на постели, приняв позу «Лотоса», закрыв глаза, Александр предался медитации, полностью абстрагировавшись от внешнего мира. На прекрасном бледном лице появилось выражение философского отрешения. Яне показалось, что на мгновение она стал старше лет на пятьдесят, не внешне, но внутренне. Ничего не производит такого ошеломляющего впечатления, как непонятное, потому что порождает разные надежды…