право на свободу, чтобы защитить себя.
Тревожен сон того, чья совесть нечиста. И его сон не станет спокойнее, если он будет защищать свои преступления, призывая на помощь довод: «Свобода означает, что вы никогда не должны смотреть на меня». Право человека на выживание непосредственно связано с его честностью.
Свобода для человека не означает свободу наносить вред человеку. Свобода слова не означает свободу наносить ущерб посредством лжи.
Люди не могут быть свободными, когда среди них есть те, кто является рабами своих собственных страхов.
Техно-космическое общество предназначено для того, чтобы подчинять индивидуума и осуществлять контроль над ним при помощи экономического и политического принуждения. Единственными жертвами в эпоху машин являются индивидуум и его свобода.
Для того чтобы сохранить эту свободу, человек должен не позволять другим людям скрывать злые намерения под маской защиты свободы. Чтобы быть свободным, человек должен быть честным с самим собой и своими собратьями. Если человек использует свою собственную честность для того, чтобы протестовать против разоблачения нечестности, тогда этот человек является врагом своей собственной свободы.
Мы можем стоять под лучами солнца лишь до тех пор, пока мы не позволяем поступкам других навлечь темноту.
Свобода — для честных людей. Личная свобода существует только для тех, кто обладает способностью быть свободным.
Сегодня, в Саентологии, мы знаем, что человек сам себя заключает в тюрьму. И мы можем вернуть право стоять под лучами солнца, искоренив то зло, которое люди причиняют сами себе.
Так что не говорите, что расследование, произведённое по отношению к человеку или по отношению к его прошлому — это шаг к рабству. Ибо в Саентологии подобное действие — первый шаг к освобождению человека от его собственной вины.
Если бы намерением саентолога было наказание виновного, тогда и только тогда было бы несправедливо заглядывать в прошлое другого человека.
Но мы — не полиция. Когда мы заглядываем в прошлое — это первый шаг к тому, чтобы открыть двери; ибо все они заперты изнутри.
Кто же станет наказывать, когда он может спасти? Только сумасшедший будет ломать нужный ему предмет, который можно было бы починить, а мы — не сумасшедший.
Индивидуум не должен умереть в этот век машин — и неважно, есть у него права или нет. Преступники и сумасшедшие не должны торжествовать, добиваясь победы с помощью новых инструментов разрушения.
Менее всего свободен тот человек, который не может рассказать о своих собственных действиях и протестует против разоблачения неподобающих действий других. На таких людях будет построено будущее политическое рабство, где все мы будем иметь номера, и мы будем виноваты в этом, если не начнём действовать.