Мы соглашаемся с установленными нравственными нормами и затем бездумно их преступаем или нарушаем их «по веской причине», и, пожалуйста, несчастье начинает незаметно задвигать свои мрачные засовы за нашими спинами.
И продолжая блуждать по жизни, совершая дальнейшие проступки, соглашаясь с новыми обычаями, а затем нарушая их, мы приходим туда, куда не заглядывает солнце, в темницу наших слёз, вздохов и сожалений об упущенных возможностях: мы приходим в несчастье.
Совместное действие — это ключ к разгадке всех наших овертов. Согласиться, что что-то должно быть, а затем вероломно нарушить своё согласие — это и есть те злые чары, которые необходимы для того, чтобы вызвать несчастье.
Боль должна существовать. К такому согласию мы пришли. Потому что боль сдерживает и предостерегает, преграждает и запрещает. Но доброта, в таком случае, должна состоять в том, чтобы не вызывать боли.
Мы даём согласие на совместное движение. А затем мы отказываемся от своего согласия и уходим, так что мы больше ничем не связаны — не связаны, за исключением того, что где-то в глубине нашей памяти мы всё же связаны шрамами разбитого доверия. Доверие, которое мы разбили, сказав затем, что так было нужно.
Мы все соглашаемся греться на солнце, а затем мы недовольны тем, что оно обжигает. Мы все соглашаемся целовать и любить, а затем мы поражены, что за этим может следовать такая боль.
В совместном движении нет ничего плохого, до тех пор, пока мы не поступаем с другими жестоко.
Связанные соглашениями и совместными действиями, мы осмеливаемся быть жестокими к тем, с кем мы связаны стальными узами обещаний.
И вот, поступив жестоко по отношению к тем, кого мы сделали продолжением нас самих, как это бывает у супругов или в группе, затем мы, к своему превеликому удивлению, обнаруживаем, что сами испытываем боль.
Теперь легко понять последовательность, связанную с овертами. Её пределы ограничены. Но началась она с первого возникшего у нас побуждения совершить жестокость по отношению к людям, связанным с нами обычаями и совместными действиями.
Почему человек ощущает боль в собственной руке, когда он ударил по руке другого?
Потому что там, где некогда существовала верность обещанию, жестокое побуждение стало разрывом связи с людьми.
Единственным овертом, который может причинить нам боль, является такой жестокий поступок, который нарушает то, с чем мы когда-то согласились.
Действуйте вместе с какой-то группой или с каким-то человеком, согласитесь выживать совместно с ними в соответствии с каким-то конкретным кодексом, и затем поступите с ними жестоко, нарушив тем самым кодекс — и вам будет больно.