Ну что ж, начнем, пожалуй. Первый заскочил тощенький мужчинка с котомкой за плечами:
– Животом маюсь, господин. Чем ни займусь – в нужник тянет.
Пропальпировал живот, назначил отвар коры крушины и древесный уголь. Мужчина, на удивление, выложил на сундук пяток яичек и был таков.
Следующей зашла молодка с лихорадочным румянцем на щеках:
– Родила недавно я, да лихоманка приключилась, грудь как каменная и болит.
После осмотра стало понятно – острый мастит. Я промыл в хлебном вине скальпель, ополоснул им же руки и попросил молодку:
– Сейчас будет немножко больно – потерпи.
Одним движением вскрыл гнойник, оттуда хлынул гной. Молодка взревела дурным голосом, ведь даже новокаина у меня не было.
По коридору послышался удаляющийся топот, по всей видимости, очередь испугалась и решила вылечиться сама. Оставив рану открытой (эх, жаль, что нет даже резиновой трубки – дренаж поставить), забинтовал рану, велел прийти завтра. Молодка ушла, я выглянул в коридор – там осталась только одна женщина. Сложного здесь не было, дал несколько советов. Похоже, сегодня прием окончен. Интересно получается: все случаи здесь – это травматология и хирургическая практика. При размышлении стало объяснимо – знахари, травники с терапевтическими заболеваниями кое-как, в меру своих знаний и разумения, справляются, а вот оперировать? Я и сам был в затруднении: наркоза нет, о стерилизации инструментов слыхом никто не слыхивал, инструментов остро не хватает. Как же матушка-Русь лечилась?
Я попросил у Игната Лукича несколько плошек побольше, кувшин хлебного вина, замочил в нем для очистки свои инструменты.
Щека у хозяина спала, глаз почти открылся, и хотя разговор был пока шепеляв, Игнат Лукич не унывал. Глянув на сундук, на котором лежали яички и курица, спросил:
– Ты куды девать все собираешься?
Вопрос меня огорошил. Съесть все это сразу я не мог, холодильников здесь нет.
– Давай я заберу, пока не пропало, дам тебе две деньги.
Я согласился, хотя о ценах представления не имел. Так потихоньку начал налаживать свой быт. Крыша над головой, хоть и не своя, имелась, не голодный, ближайшая перспектива проглядывается, ну и ладно.
Прошла неделя, пожитков прибавлялось, начала сказываться нехватка инструментов, да и комнатка для приемов оказалась маловата. Всю натуроплату: курами, яйцами, медом, сметаной, грибами, ягодами – забирал трактирщик, расплачиваясь со мной добросовестно. В конце недели я снял швы с раны на лице Игната Лукича.
Рубец получился аккуратным, розовеньким, он почти сливался с красными щеками страдальца. Я оглядел свою работу и остался доволен. Не хуже, чем в своей больнице.