Эрик с Рей устраивают что-то вроде фехтования на бенгальских огнях. Я прислоняюсь к перилам, и искры сыплются вниз дождем, словно бы я выпускаю на волю светлячков. Эхом разносится в ночи смех: Рей объявляет себя победительницей, а Эрик требует реванша.
Ниель скользит по перилам, придвигаясь ко мне; бенгальские огни одновременно гаснут, и наши руки соприкасаются. Она ничего не говорит. Просто стоит рядом и вглядывается в ночь. Звезды становятся ярче – тонкую дымку облаков уносит ветром. Небо прочерчивает тонкая полоска света.
– Загадывай желание, – шепчу я, наклоняясь к Ниель.
Она закрывает глаза, и на губах у нее медленно появляется улыбка. Я уже хочу спросить, что там она опять решила переделать в своей жизни, но тут ее ладонь оказывается в моей, и она переплетает наши пальцы. Всю руку мне так и обдает теплом. Я легонько сжимаю ладонь Ниель и вглядываюсь в свет звезд, отражающийся в ее глазах, когда она тихо говорит:
– Я загадала бабочку.
Я волнуюсь, и руки у меня, кажется, потеют. Так я не переживала даже тогда, когда показывала папе тест, в котором набрала меньше ста баллов. От волнения у меня даже живот болит.
Я все смотрю и смотрю в окно и наконец вижу Кэла – он бежит с футбольного поля, потому что уже прозвенел звонок на урок.
– Мисс Хендрикс, я пойду, ладно? – Я всю перемену помогала учительнице убираться в кабинете рисования.
– Спасибо, что помогла, Николь, – говорит мисс Хендрикс, стоя у раковины – она моет кисточки.
Я беру свернутый в трубку лист бумаги, перевязанный голубой ленточкой, быстро-быстро иду к дверям, в которые все вбегают после перемены, и становлюсь в сторонке, чтобы никто не прошел мимо меня незамеченным.
Я вижу Кэла. Волосы у него стоят дыбом от всей этой беготни. На локте зеленое пятно от травы – упал, должно быть. И очки сползают на кончик носа.
Я стараюсь, чтобы Кэл меня заметил: машу ему рукой из-под лестницы, так чтобы никто другой не увидел.
– Привет, Николь. А почему тебя не было во дворе?
– Я помогала мисс Хендрикс. И еще… э-э-э… вот, это я сделала для тебя.
Кэл протягивает руку, и я еле-еле решаюсь отдать ему подарок.
– Только ты пока не смотри, ладно? Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел.
– Ладно, – говорит он. – Спасибо.
В груди у меня снова порхает бабочка.
– Что это? – спрашивает Райчел и тычет пальцем в бумажную трубку, которую Кэл держит в руках.
И откуда только она здесь взялась?
Я не могу выговорить ни слова. Бабочка превращается в молоток, я сжимаю губы и думаю: хоть бы Райчел поскорее ушла.
– Это Николь мне подарила, – говорит Кэл.