– У меня служебная машина, – пояснил Олег.
– В таком случае доберемся часа за два, – повеселел майор.
– Так далеко? Куда мы направляемся?
– Недалеко, на подъезде к Сергиеву Посаду находится учебный полигон.
Всего семьдесят километров без заторов на пустынных улицах города и два часа! Оптимизм улетучился уже на окраине Москвы, а Ярославское шоссе могло поспорить с полосой препятствий на танкодроме. «ЗиС» нырял в глубокие ямы и шел боком по скользкой глине. Один раз крепко увязли и выбрались с помощью проходивших мимо добровольных помощников. Дорога явно предназначалась для гужевого транспорта, а не автомобилей. Лошадки, ритмично кивая головами в такт шагам, невозмутимо везли телеги, а Олег выбрал обочину.
Семьдесят километров сплошного безумства преодолели за три часа с конечной остановкой у наблюдательной вышки. Олег погладил капот заляпанного грязью по самую крышу «ЗиСа»:
– Молодец, такую дорогу не осилит самый хваленый «Аутлендер».
Из блиндажа вышел подполковник химзащиты:
– Один? Ну да, двое едут рабочим поездом[56], затем час бричкой. Заходите, молодой человек, начнем с вас.
Классика землянки – над столом керосиновая лампа, за столом генерал.
– Прибыл в ваше распоряжение! – доложил Олег.
– Прибыл, прибыл. Садись и не юродствуй, из тебя офицер – что из меня балерина. Можешь курить, – недовольно ответил генерал.
– Он у нас третий, – заглянув в папку, сказал подполковник.
– Ты в бомбардировочной авиации дальнего действия хоть что-нибудь смыслишь?
Хороший вопрос! Это «что-нибудь» ограничивалось редкими случаями, когда он слушал своего деда, а запомнил лишь одно. За время войны целая плеяда советских пилотов совершила более трехсот боевых вылетов, а некоторым из них записали в летную книжку свыше четырех сотен. Для сравнения: на американском «Бостоне», схожем по характеристикам с «Ил-4», только считаные летчики перешагнули за тридцать боевых вылетов.
– Летал в бомболюке в качестве пассажира и несколько раз прыгал с парашютом, – честно ответил Олег.
– В таком случае поясню предельно просто. Бомбить будем с десяти тысяч, за пятьдесят километров до подхода лидер повесит люстру. Это сигнал, на активацию приводных огней, после чего тебе дается три минуты.
– САБ повесят для меня или как точку захода в атаку?[57] – спросил Олег.
– О тебе знаю я один, иначе вся дивизия отбомбится мимо, – по-прежнему недовольно ответил генерал.
– Это еще почему?
– Мы ЗАБ-500[58] подвесим, по два контейнера на самолет. Весь район выгорит дотла, лично на полигоне видел.
От момента поджига фальшфейеров до момента сброса зажигательных шаров остается около трех минут. Он успеет, должен успеть.